Я тебе не верю

Власова Мария Игоревна

— Мы с тобой встречались до шестого класса? Я не помню этого. — Прояснила я.

— Только один раз во время ритуала. Это было очень давно, к тому же ты почти все время плакала. — Он опять так странно улыбнулся, что я слегка растерянно уставилась на его руку, до сих пор держащую меня.

— Мне никто не говорил об этом, и ты, когда к нам перевелся, ни слова об этом не говорил.

— Я думал, ты знаешь, ты так смотрела на меня временами, что я… — он осекся, щеки как у мальчишки раскраснелись, и он отвернулся, нервно проведя рукой по кудряшкам.

— Юр,

так это поэтому я все это к тебе чувствовала? Из-за ритуала? — осипшим голом спросила, уставившись взглядом в пол, хорошо хоть не ляпнула о том, что и сейчас чувствую.

— Что за «все это»? — слегка растерянно спросил он, а я все больше сжалась. То есть моя болезнь к нему даже после ритуала явное отклонение.

— Да так… — буркнула под нос, чувствуя, как горят щеки. Услышала, как Говерла улыбнулся и нежно коснулся моей красной щеки, слегка погладил ее пальцами в мозолях из-за игры на гитаре.

— Я так злился, когда отец заставил меня перевестись в твою школу и класс. Я все время думал о друзьях с прошлой школы и злился слегка на тебя. Хотя теперь я понимаю, что дедушка решил таким способом сдружить меня с тобой и Ваней, вы же должны были стать частью стаи. Но как видишь, даже с этим я не справился, по глупости решив, что вы в друзья мне не походите и теперь Ваня в стае Белого, а ты… — Он говорил тихо, слегка улыбаясь, по-хозяйски держа меня за руку, второй же рукой поглаживая мою щеку.

— А я теперь достанусь самому сильному из вас, как приз в вашей бессмысленной игре! — закончила я резко, и, вырвавшись, встала с кровати.

— Даш, я… — начал было Юра у меня за спиной, но осекся.

— Тебе пора, Говерла. Я узнала от тебя много всего полезного. — Стараясь не смотреть на него, подошла к двери и открыла ее.

Юра не спеша поднялся с кровати, как-то странно наблюдая за мной.

— Все будет хорошо, Даш. Я тебе обещаю. — сказал он на прощание каким-то виноватым тоном и слегка коснулся моей руки, перед тем как выйти.

Закрыла за ним дверь и медленно сползла по ней, чувствуя, что даже плакать сил нет.

— Кирилл, ты там один? — спросила тихонько, зная, как волки хорошо слышат.

— Да, Даш.

— Все слышал? — В ответ только странное «угу».

— Кай знает об этом? Что Юра должен был стать моей парой? — спросила слегка сдавленно.

— Вчера догадался, когда ты сказала, что он не пахнет для тебя. После ритуала пары перестают чувствовать запах друг друга. — Услышала тихое за дверью.

Тяжело вздыхаю. Я должна была молчать, должна была соврать на его вопрос. Теперь он точно меня никогда не отпустит, просто из упрямства. Особенно зная, что я должна была принадлежать Юре.

— Кирилл, мне нужен телефон, отцу позвонить. И Ваню позови, мне нужно с ним поговорить. — Сказала я, чувствуя бездонную пустоту в сердце. С каждым днем моя жизнь становится все сложнее и сложнее.

Глава 29. Мы все делаем неправильный выбор. (ред.)

В

навороченном смартфоне Кирилла я слышала только гудки, папа не брал трубку. Несмотря на то, что я звонила с незнакомого для него номера, он все равно должен был взять трубку. Гудки меня напугали и, когда он все же взял трубку, я не сдержалась и со всхлипом крикнула в телефон:

— Папа!

— Даша? — услышала голос отца на фоне какого-то шума, — Что случилось?

— Пап, я хочу домой! — призналась сбившимся от рыданий голосом, — Очень, очень хочу!

Послышался какой-то шум и монотонный голос, похожий на молитву священника.

— Даш, сейчас не время. — Прохладно буркнул отец, и обида захватила меня с головой.

— А когда будет время, папа?! Ты хоть представляешь, что эти… эти волки со мной делают здесь и что собираются сделать?! — закричала, не подумав, и тут же закрыла себе рот.

Это было эгоистично, очень эгоистично с моей стороны. Папа у меня не молодой, болеет часто, тут и до инфаркта довести могу. В трубке слышалось только монотонное чтение молитв.

— Все хорошо, пап. — Нагло врала я, стараясь выровнять голос, — Я совсем справлюсь и за Ваней присмотрю.

— Хорошо, — услышала короткое от отца, и сердце полоснуло болью.

— Я хочу поговорить с мамой, — после паузы попросила.

Шуршание, папа, судя по звукам и шепоту, попытался дать маме трубку, что меня обрадовало, но потом он снова заговорил:

— Она сейчас не в состоянии говорить, Дашенька.

На заднем фоне священник что-то заговорил о жизни после смерти, и что нас всех рано или поздно ждет один конец — смерть.

— Вы что на похоронах? — сглотнула, чувствуя нехорошее предчувствие, — Кто умер?

— Ничего не случилось! — резко ответил отец, повышая на меня голос, — Что ты хотела?

— Пап, я хочу узнать… — слегка растерявшись от такой реакции на вопрос, я зависла, пытаясь сформулировать волнующий меня вопрос.

Ну и как мне спросить то? Папа, не продавали вы меня с дедом ради квартиры и его операции страшным волкам? Как-то это уже совсем по сволочному звучит, все-таки у них, возможно, не было выбора, может, было какое-то разумное объяснение кроме денег?

— Пап, — собралась с духом, — тут такое дело, — а он вообще знал, что Юра со мной учился и что это был именно он? — здесь есть парень один, он говорит, что я его пара еще с детства, ты что-то об этом знаешь?

На том конце была тишина, которая прервалась словами нескольких голосов: «Пускай земля ей будет пухом». По телу прошли мурашки, как будто это меня хоронят.

— Это не правда, — после долгой паузы все же ответил отец, и я зависла в растерянности.

Это что получается, он мне солгал? Зачем?! Нет, конечно, хорошо, что родители и дед меня не продавали, но так и хочется спросить, а откуда взялись деньги на квартиру и операцию? Да и зачем Юрке такое было придумывать? Про деда и все остальное? Откуда он вообще о нем узнал?