Я тебя (не) помню
Шрифт:
Но женщину накрыла истерика, она смеялась и плакала одновременно.
Глава 3.
Вымокнуть под дождем Кира не успела – ей удалось вовремя заскочить в автобус, так что сильный ливень она наблюдала уже сидя у окна. Тяжелые капли дождя вперемешку со снегом сползали по стеклу. Мир снаружи казался мутным, словно вывернутым наизнанку. Гомон голосов заглушало ровное гудение мотора. Из динамика громко объявляли остановки, двери с шумом открывались, и пассажиры
Кира прислонилась лбом к холодному стеклу и прикрыла глаза, пытаясь усмирить жгучую боль. Виски сдавило раскаленными щипцами, словно кто-то с остервенением пытался раздавить голову.
На работе ей стало так плохо, что пришлось отпроситься домой пораньше. Слишком уж напряженной выдалась смена.
Ей оставалось проехать всего несколько остановок, а там… там ее ждали расслабляющий душ и спасительная таблетка.
После окончания медицинского колледжа Кира уже два года работала фельдшером на скорой. К работе своей девушка относилась добросовестно, коллеги ее уважали, начальство ценило.
Кира с Татьяной приехали в этот город почти двенадцать лет назад. С вокзала отправились по адресу, который оставил им Клим, но оказалось, что дом сгорел почти дотла вместе с хозяином за две недели до их приезда. На месте пепелища сиротливо торчала труба, да перекошенная плита виднелась в том месте, где, по всей видимости, прежде была кухня.
На деньги, оставленные Климом, им удалось снять небольшую комнатку в деревянном доме на окраине города.
Их домовладелицей оказалась очень милая, немного странная, но живая и не по годам шустрая старушка.
Она была рада постояльцам и со временем стала считать их почти родными.
Кира и Таня прожили у нее пять лет. А когда старушка умерла, оказалось, что родных у нее не было, так что дом она завещала своим квартиранткам.
Таня почти сразу устроилась лаборантом в местную больницу, а Киру отдала в школу.
Все, что удалось им взять из прошлой жизни, – это имена, даже фамилии в документах были другие. Теперь по документам они были мать и дочь – Савельева Кира Андреевна и Савельева Татьяна Михайловна. Татьяна как-то проговорилась, что ее, как и Клима, тоже могут забрать те люди, и тогда Кира останется совершенно одна.
Кире учеба давалась легко, особого внимания ей она не уделяла, все схватывала на лету и запоминала надолго.
Позднее она окончила медицинское училище и стала работать фельдшером в местной больнице.
Первое время они с Таней еще надеялись, что Клим их найдет, но шли дни, недели, годы, а он так и не приехал.
В голове Киры все чаще всплывали воспоминания о том дне, когда ее, испуганную и измученную, нашли в том жутком месте. Она часто задавала себе вопрос, как там оказалась. Где-то глубоко внутри шевелились смутные воспоминания, не даваясь, ускользая. Память упрямо блокировала
Это было именно то неприятное ощущение, которое она часто испытывала во сне.
Кира страдала от кошмаров с самого первого дня жизни в новой семье. Страшные картины, возникающие в сознании, то и дело изводили и мучили ее.
Ей снились длинные коридоры, из которых она никак не могла выбраться. Она просыпалась в таком ужасе, что едва могла дышать.
Кроме того, в последние месяцы она слышала в своих сновидениях странный голос: жутко неприятный, от которого противные холодные мурашки пробегали между лопаток.
Кире стало казаться, что она сходит с ума. Она даже поделилась своими переживаниями с Татьяной.
Та заставила пройти ее полное обследование, которое не выявило никаких отклонений. Врачи посоветовали больше отдыхать и выписали успокоительное. Кошмары прошли, но появились изнуряющие головные боли, от которых уже мало что помогало.
Но не это беспокоило Киру в последнее время, опасения больше вызывала болезнь Татьяны. За эти годы она очень привязалась к этой улыбчивой женщине с густыми каштановыми волосами, стянутыми в пучок на затылке.
Кира прекрасно помнила такой же вот дождливый день только полгода назад. Это был день рождения Татьяны. Она отпросилась пораньше с работы. По дороге заскочила в магазин и купила ее любимый торт. Домой она бежала, держа в одной руке зонт, а в другой – картонную коробку.
Подойдя к крыльцу, Кира с минуту постояла, прислушиваясь к голосам, доносившимся из глубины дома, и только потом взялась за ручку двери.
Она тихо разделась, прошла в комнату и увидела Таню, лежавшую на кровати, а рядом врача со шприцем в руке.
– Здравствуйте, – поздоровалась Кира, опешив от неожиданности. – Что случилось?
– Не беспокойся, все уже в порядке, – смутилась Татьяна.
Доктор вежливо поздоровался. Это был пожилой невысокий мужчина в белом халате. Татьяна прежде никогда не жаловалась на здоровье, и появление врача в доме стало для Киры полной неожиданностью.
Она с тревогой всматривалась в лицо Татьяны. Женщина выглядела неважно: румянец сошел со щек, а под глазами словно мазнули густо-синими тенями.
– Вашей матери нужно обследоваться. Не так давно с ней уже случался похожий приступ, – сказал врач Кире, и, повернувшись к пациентке, добавил. – А с вами, Татьяна Михайловна, мы, надеюсь, договорились. Жду вас у себя завтра с утра.
– Спасибо вам большое, Лев Борисович, – тихо поблагодарила его бледная Татьяна, пытаясь встать.
– Не беспокойся, я провожу, – Кира посторонилась, пропуская мужчину в белом халате в прихожую.
После его ухода она села на кровать, на которой лежала Татьяна.