Я тебя не предавал
Шрифт:
— Да-а-а, — Ира сама приподнимает бёдра. Смущённая как девочка. Моя настоящая, моя родная…
Я беру её жадно, но не грубо, отрубая её внутренний контроль и дурацкие комплексы.
— Шикарная, — произношу на выдохе. Тонкие пальчики гуляют по моему затылку.
Ведьма так неожиданно быстро кончает, глядя прямо мне в глаза. И от этой картинки меня моментально сносит следом за ней. Лёгкие горят, перед глазами звёзды. Мышцы дрожат, а эта зараза ещё и дразнится, пьяно улыбаясь.
— Извинился, да? — поддевает меня.
— Нет. Просто трахнул свою охрененную женщину. А теперь мы пойдём наряжать
Протягиваю Ире руку. Она цепляется за мою ладонь и тоже поднимается с кровати. Растрёпанная теперь, пахнет спермой, моей туалетной водой и немного сигаретами. Уютная, хрупкая и безумно любимая.
Ира просит время на душ, а я пока зову детей. У нас с Егором важная мужская миссия — придать ёлке вертикальное состояние.
Как только высокое пушистое дерево занимает своё законное место в гостиной, девочки распаковывают игрушки, а мы с сыном пропускаем провод гирлянды между ветками. Мне всё это странно. Мы часто переглядываемся с Дуней. В её глазах я нахожу себя, как ни удивительно. Вот такой Новый год — это что-то про других людей. Так было всегда. И мы с этой когда-то брошенной всеми девочкой как никогда понимаем чувства друг друга: сложно поверить, страшно потерять.
Через пару часов гостиная дома превращается в нечто сказочное, переливающееся и блестящее. Девчонки делают нам чай. Мы с Егором разжигаем камин.
Семья…
Чёрт, как же хорошо!
Я сижу в углу дивана, устроив руку на мягкой спинке, слушаю, как они разговаривают, смеются, наперебой рассказывая про комедию, которую посмотрели. Жалею, что не смотрел её с ними. У моей женщины сияют глаза. В них отражается огонь камина. Егор очень старается быть взрослым, а Дуня из ершистого котёнка превращается в кошечку. Нет, не домашнюю, в её взгляде всегда будут жить черти. Она просто становится чуть увереннее в себе и тоже пытается привыкнуть к тому, что у неё семья.
— Причёска крутая, — говорю ей. Девочка тут же касается пальцами кончиков аккуратной стрижки.
— Тебе правда нравится? — не верит она.
— Круто, — показываю ей большой палец вверх. Ира опирается на меня спиной. Обнимаю и утыкаюсь губами ей в волосы.
Глаза закрываются от этого тепла и уюта.
— Папа спит, — слышу громкий шёпот Егора.
Встряхиваюсь. И правда отключился.
— Иди в кровать, — отправляет меня Ира. — Я сейчас уберу здесь всё и приду.
— Я тебя тут подожду, — упираюсь.
— Мам, иди, я сам уберу, — подключается сын.
— Ага. И половину дорогущих чашек грохнешь по дороге. Вали! Я сама сделаю, — кусается Дуня и между ними завязывается перепалка. А мне и это в кайф. И даже то, как на них фыркает моя Ведьма.
В итоге, посуду они убирают втроём, и мы расходимся по комнатам. Сонно стягиваю шмотки. Рубит прилично после секса и таких сильных эмоций.
— Ир, — удобно устроившись, подтягиваю её к себе. — Завтра похороны. Рано уеду и часов до трёх точно потеряюсь. Буду доступен только для экстренных звонков.
— Спасибо, — она целует меня в плечо, — за то, что услышал.
Утром Ира встаёт вместе со мной, несмотря на то, что я против. Пока принимаю душ, успевает отгладить мне чёрную рубашку и приготовить костюм. Ловлю её за руку, благодарно целую пальцы и одеваюсь. Сверху пальто, по карманам сигареты,
За окном чистое небо, скоро зимнее солнце начнёт заигрывать со снежинками на деревьях. Хорошая погода, чтобы проводить своих. Она сегодня на нашей стороне.
На улице морозно. Холод быстро пробирается за ворот пальто и ползёт по позвоночнику. Передёрнув плечами, сажусь за руль, грею движок, глядя перед собой. Вот мы вроде столько всякого прошли уже, а привыкнуть к похоронам невозможно. Каждый раз, когда теряешь своих людей, чувствуешь на себе и вину, и ответственность. Да, это не озвучивается. Да, мы двигаемся дальше. Но люди запоминаются. Они так или иначе оставляют следы в нашей жизни.
На кладбище собираются их семьи. Море слёз и цветов, яркими пятнами горящих на фоне белого снега. Фил здесь, Мирон и Медведь, Рустам приехал поддержать. Мы встаём, образуя живой коридор, по которому из специальных грузовиков выносят наших одного за другим. Мотор стучит через раз. Скрипя зубами и стискивая руки в кулаки, провожаем их взглядами, а затем идём следом, пропустив перед собой родителей, жён и детей.
Звучит много искренних слов. Тут невольно ощущаешь, какая хрупкая человеческая жизнь. Одна пуля. Всего девять грамм могут её оборвать за считанные секунды.
Мы уходим последними. Сняли ресторан, чтобы уместить всех желающих помянуть парней. Едем следом и глохнем на морозе прямо посреди дороги.
— Да твою ж мать! — психую, пиная по колесу.
Мужики остаются со мной. Возимся с движком, Фил проверяет электрику. В итоге замерзаем как суки, пальцы деревянные, ноги в брюках не гнутся и даже солнце ни хрена не спасает.
В ресторан добираемся последними. Кто-то уже ушёл, а кто-то, как и мы, только приехал. У нас свой стол. Садимся, молча пьём, думая о погибших и пытаясь согреться. Водка сегодня как никогда оказывается кстати. Пью я её редко, но сейчас самое то. Летит на «ура».
За окном вечереет. Ко мне подходит Фил с мобилой в руке.
— Ворон, чё с телефоном у тебя? — спрашивает он.
— В смысле? — хмурюсь, вынимая трубу из кармана пиджака.
— Да охрана из дома звонила. Связаться с тобой не могут, — поясняет Филипп.
— Да блядь! — психую, глядя на чёрный экран, вырубившегося, походу, от мороза мобильника. — А время сколько?
Глава 67
Ирина
Готовим с Дуней обед. Не думала, что ей будет это интересно. Но она с удовольствием впитывает новые знания и сразу же хочет применить всё на практике. Между нами царит лёгкая и непринуждённая обстановка. Смеёмся, дурачимся, придумывая разные версии блюд из привычного набора продуктов.
Пока чищу картошку на пюре, объясняю, как делать фарш для котлет. Дуня сосредоточенно повторяет. Прикусив язычок зубами, перемешивает получившееся месиво и показывает мне.
— Идеально, — улыбаюсь и пробую на соль.
— Фу-у-у, — тянет девчонка и морщится. — Сырое же.
— Я же его не ем, — смеюсь я. — Просто пробую на язык и выкидываю. Всё отлично. Можем жарить.
Картофель закипает, солю, убавляю, накрываю крышкой. Ставлю сковороду на плиту, спрыснув немного маслом.
— Можно я сама? — Дуня заинтересованно суетится возле меня.