Я тебя не предавал
Шрифт:
Назар и Беркут привезли из дома Грановских летний садовый столик и два плетеных кресла. На них положили пледы, поставили портативную колонку и даже подобрали плейлист.
Чтобы не упасть в грязь лицом, я встал на коньки, надеясь вспомнить, как это вообще делается. В детстве гоняли много, а потом как-то не доводилось. Пару раз приземлился, конечно. Стая благоразумно подавилась собственным смехом, иначе было бы им воздержание до моего следующего дня рождения.
— О-о-о, поехал! — раздается радостный вопль.
Да, черт побери! Получается! И ощущение внутри появляется очень приятное,
Водитель отзванивается. Они с Ирой почти на месте. Парни собираются и сваливают. По звонку будут на подхвате весь сегодняшний вечер. А я поправляю на себе короткое пальто, отряхиваю с него остатки снега и, переобувшись, иду встречать машину.
Как только водитель останавливается чуть в стороне от нашего катка, сам открываю Ире дверь и подаю руку, помогая выбраться из салона. Меня тут же окутывает облаком ее духов и теплом сияющих глаз.
— Ты же меня простишь за то, что я совсем немного переиграл твои планы насчет катка? — киваю ей на красиво горящие лампочки вокруг озера.
Она кокетливо кусает губы, поправляя воротник своей куртки.
— Мне так нравится, — искренне выдыхает с облачком пара.
Беру за руку свою женщину. Крепко сжимаю замерзшие пальчики, мягко подтягиваю к себе и осторожно целую искусанные губы.
— Покатаемся? — ворую еще один короткий поцелуй.
— Давай попробуем. И знаешь, это даже хорошо, что здесь только мы. Ты ведь не будешь смеяться над тем, как я буду падать? — улыбается она.
В болотных глазах тоже сияет детство. Счастливое, теплое, беззаботное и розовощекое от мороза. Представляю ее в варежках, закутанную в большой теплый шарф по самый нос и в шапке с помпоном. Уверен, моя Ведьма была очаровательным ребенком.
Устроив ее в одном из плетеных кресел, снимаю сапожки, скользнув ладонью по напряженным икрам. Зашнуровываю коньки и помогаю подняться. В снегу она спокойно стоит, но я все равно быстро переобуваюсь.
Взяв ее за руку, веду за собой. Ира все время смотрит по сторонам. На огоньки, на лес вокруг. А я вынимаю телефон и вывожу музыку на колонку.
— Ой… — выдыхает Ира.
— Что такое? — кладу обе ладони ей на талию.
— Красиво все очень, — трогательно, часто моргает. — И страшненько чуть-чуть, — смеется, боясь сделать шаг на льду.
— Я тебя держу. Всегда.
Взяв ее за обе ладони, так и встаю к ней лицом, от напряжения ощущая каждую мышцу в своем теле. Отталкиваюсь от поверхности и качу Иру по льду. Она визжит и звонко смеется как школьница. Безумно красивая не из-за старательно нанесенного макияжа, а в своих искренних эмоциях, которых хватает на нас двоих. Они как живая вода попадают прямиком на мое сердце, напоминая, что во мне тоже еще есть жизнь, и я хочу прожить каждый ее день с этой женщиной. Просыпаться с ней, завтракать, дышать…
Мы катаемся, пока у Иры не устают ноги.
— Горжусь тобой, — целую ее в кончик замерзшего носа и веду за собой к столику.
Парни подвезли нам термос с горячим чаем и закуски от Дуни. Настоящая домашняя еда у замерзшего озера, окруженного высокими хвойными
От горячего чая и ее улыбок мне становится теплее. Включаю какой-то попсовый медляк. Пацаны посоветовали. Вроде даже угадали, судя по тому, как двигаются губы Иры, подпевая слова. Тяну ее за руку к себе и увожу в танец прямо в снегу на коньках. Страшно неудобно. А вот целоваться до боли в губах и тяжести в паху очень даже удобно и чертовски приятно.
Чувствую, как Ведьма дрожит. И чай у нас закончился. Греться больше нечем, пора сворачиваться. Усадив ее в машину, забираю мелочи, брошенные на столе. Остальное убирать «дежурным». Бросаю Назару сообщение, чтобы подъезжали, и иду к Ире. Сам сажусь за руль, водителя парни давно забрали с собой, чтобы нам тут совсем никто не мешал.
— Ты уверена, что не хочешь зайти? — проезжая мимо нашего дома, спрашиваю у Иры, поймав тоску в ее глазах.
— Нет, Паш. Если я войду туда, я останусь, а у нас только второе свидание, — касается моей руки отогревшимися пальцами. — Я очень скучаю по детям. Еще никогда так надолго не расставалась с Егором. Но я не хочу все бросить на половине пути. Мы слишком много с тобой прошли, чтобы взять и остановиться.
— Согласен. Тебе понравилось свидание? — перевожу тему.
— Очень, — она двигается ко мне и на несколько секунд прижимается прохладными губами к щеке.
Везу ее в город. На ту самую квартиру, где она жила с ублюдком Асадом. Мы вместе поднимаемся на этаж. Ира звенит связкой ключей, открывая дверь. Вхожу и охреневаю от того, насколько вокруг пусто. На полу на газете обувь. Рядом банки с краской, кисти. Обои на одной из стен уже прилично сорваны. В комнатах тоже практически ничего нет.
— Ир? — ошарашенно смотрю на матрас, застеленный постельным и покрывалом. — Ирк, ты сдурела?! — сносит меня.
Ну какого хрена моя женщина спит на полу?!
— Ремонт, — разводит она руками. — Попросила соседей, почти все вынесли на мусорку. Что-то себе домой забрали. Мне не жалко. Я хочу все здесь поменять.
— Можно нанять бригаду и …
— Нет, Паш, — она прикладывает пальцы к моим губам, не дав договорить, — я сама хочу. Мне нравится, — пожимает плечами. — Нравится ощущать, что это по-настоящему мое. Понимаешь? Потом Егор сможет здесь жить. Конечно, когда станет взрослее. Лет в… двадцать пять? — спрашивает у меня.
— Он съедет в восемнадцать, вот увидишь, — посмеиваясь, обнимаю ее, немного остывая.
— С ума сошел? Нет, — упирается моя Ведьма. — В восемнадцать он все равно еще будет мальчишкой.
— Будет, — подтверждаю я. — Давай обсудим этот вопрос через пару лет.
— Да, так точно будет лучше.
Склоняюсь, чтобы украсть у нее еще один поцелуй, но чертов телефон нас обламывает. Вывернувшись из моих рук, Ира убегает на поиски своей трубки, а я снова пялюсь на матрас. Меня ломает от таких ее решений. Все мужское во мне им сопротивляется, потому что есть дом, есть теплая, удобная кровать, а эта женщина творит такую дичь!