Я тебя (не) прощаю
Шрифт:
Считаю каждую секунду, кажется, они длятся вечность и вытягивают из меня все жизненные силы. Никогда не думал, что можно так сильно бояться кого-то потерять. Это невыносимо и больно. Мне даже кажется, что картинка замедляется и начинает проскакивать перед глазами отдельными кадрами. Страшными кадрами.
Выдыхаю с облегчением, когда гонщики пересекают финиш. Мне даже дышать становится легче, что никто из них не пострадал. По-прежнему не могу сдвинуться с места, дышу, как астматик и жду, когда сердцебиение придет в норму. Нервы вообще стали ни к черту.
Вижу,
Отмираю и пробираюсь вперед, чтобы посмотреть ей в глаза. Я, черт возьми, еще надеюсь отыскать в ней хоть какие-то отголоски тех чувств, что были между нами раньше. Она замечает меня и сжимается. Ничего кроме страха сейчас в ее глазах нет, к сожалению.
Одним ударом сношу с мотоцикла ее парня. Алиса визжит и бросается на меня, чтобы остановить. Извини сестренка, но амнистии не будет. Он твоей жизнью рисковал. Не подумав о тех людях, которые тебя любят, несмотря на твои заскоки. Так что пусть теперь получает жесткий урок.
Отдираю от себя Алису, она ощущается в руках еще меньше, чем Рита, совсем малышка, и толкаю в сторону Степы. Давненько мы с ним не виделись, но я ему доверяю.
– Держи ее пока я там разбираюсь, - он коротко мне кивает, а я нагоняю этого клоуна и наношу еще парочку ощутимых ударов.
– Марат, - слышу истошный визг сестры, - ты же убьешь его.
Я хватаю отморозка за ворот рубахи и притягиваю к себе.
– Еще раз посмеешь рисковать ее жизнью, я тебя сам по треку раскатаю так, что костей не соберешь. Понял?
– Понял, - хрипит в ответ, а я снова бью его напоследок, чтобы лучше усвоил урок. Отбрасываю в сторону и возвращаюсь за сестрой.
Она дергается в Степиных руках, как птица в силках, но он тот еще медведь. Зареванная, лохматая, но все равно очень красивая. Хрен я ее кому отдам. Ни один кобель не достоин даже рядом стоять. Здесь у нас вообще адекватных нет, поэтому не позволю даже смотреть в ее сторону.
– Марат, ты давай… в руках только себя держи, - приглушенно говорит Степа и с какой-то затаенной нежностью смотрит на Алису. Ах, ты говнюк озабоченный.
– Даже не думай, Степа, - начинаю шипеть на него, - я тебя в бетон закатаю за нее, понял?
– Угу, - он отдает мне сестру и с недовольной рожей уходит. И этот поплыл. Мне уже страшно становится от того, как она на всех влияет, а ведь ей всего семнадцать… что же будет дальше.
Может, под замок посадить рядом с Ритой? Хотя Рита может плохо на нее повлиять. Так себе вариант.
– Поехали, прокатимся, - беру Алису за руку и веду за собой. Удивительно, но она даже не сопротивляется.
– Куда? – шелестит слабым голосом.
– Куда надо.
Я не знаю, правильно ли сейчас поступаю и совсем не уверен, что ситуация не станет еще хуже. Но я, черт возьми, так чувствую. Отец говорил мне, что Алиса ни разу после похорон не была у матери
– Марат, зачем мы здесь? – замечаю, как вжимается в кресло Алиса, когда понимает, куда мы приехали.
– Нам нужно серьезно поговорить.
– Здесь? – в ее голосе явно прослеживаются истерические нотки, но я не намерен отступать.
Выхожу из машины и жду, когда на это решится Алиса. Она сидит еще несколько минут тупо уставившись перед собой, а потом открывает дверь и выходит.
Молча идем до могилы, я даже в темноте безошибочно нахожу дорогу, хотя сам здесь всего третий раз. Подходим к памятнику и тут Алиса не выдерживает. Падает на колени и начинает плакать. Я не мешаю ей, не бросаюсь успокаивать, потому что чувствую, что ей это надо. Надо излить душу и поплакать, уверен после похорон она этого не делала.
Ее боль настолько осязаема, что я чувствую все ее грани. Пропускаю через себя каждую слезинку сестры, которые жгучими каплями стекают мне прямо в душу. Там за грудиной все огнем горит, несмотря на то что на улице холодно и в лицо бьет леденящий ветер. Ничто не остужает эту тлеющую месяцами боль.
Признаться я и сам еле сдерживаю слезы. Полтора года прошло, а будто вчера все было. Если уж я, взрослый мужик, не могу справиться с этой зияющей дырой, что говорить про сопливую девчонку, которой является моя сестра.
***
Когда ее рыдания стихают, я подхожу к ней и приземляюсь рядом, чтобы она видела, что в этом горе мы с ней находимся на равных.
– Я тоже потерял мать, которую очень любил, Алиса. Но я не могу потерять еще и тебя, пойми это, - мой голос звучит спокойно и тихо, но он насквозь пропитан эмоциями и болью, - если с тобой что-нибудь случится, я не переживу этого и никогда себе не прощу. Каждый раз, когда ты рискуешь собой, ты вонзаешь нож мне в спину. И не только мне. Ты думаешь, она ничего не видит? Она все видит, Алиса. Наша мама наблюдает за нами и места себе не находит на небесах. Мы заставляем ее страдать, понимаешь? Я дал ей слово, что всегда буду за вами присматривать и заботиться, но я не справился. Уехал и бросил вас, потому что зациклился на своем горе. Прости меня, малышка. Если можешь, прости. Если ты хочешь кататься на байке, ты только скажи. Я куплю тебе самый лучший, научу всему, что умею сам. И твоей безопасности мы уделим особое внимание. Если ты уйдешь вслед за мамой, то я тоже жить не буду. Ты единственный близкий человек у меня осталась. Пожалуйста, не отнимай у меня этого.
Мой голос садится на последнем слове, но Алиса все понимает. Вижу, что понимает. Она поворачивается и роняет голову мне на грудь. Снова плачет, но это уже другие слезы. Слезы облегчения.
Мы сидим на земле не один час, до тех пор, пока на улице полностью не светает.
– Замерзла? – спрашиваю сестру и плотнее заворачиваю в свою куртку. Она такая миниатюрная, что кутается в нее, как в одеяло.
– Марат, отвези меня домой, - просит охрипшим голосом, - со мной все будет хорошо.