Я тебя присвою
Шрифт:
Глава 1. Барби
Скажи мне, мама, сколько стоит моя жизнь?
Шесть месяцев… Ровно столько я пробуду рядом с Рейнером. Таков срок заключенного договора. Два дня спустя это все еще кажется немыслимым.
Боже, помоги мне…
Покидая салон иномарки, в сторону которой совсем недавно и смотреть боялась, все еще пытаюсь понять, что именно это значит лично для меня? Как сильно на мне отразится то, что
– Докурю и принесу твои вещи, – оповещает тот самый жуткий бритоголовый тип, заставляя меня в очередной раз содрогнуться. – Можешь входить. В кухне найдешь Светку, она тебя в курс дела введет. Рейнер будет только вечером.
– Спасибо, Виктор, – машинально благодарю мужчину, хотя мне вовсе не хочется этого делать.
На ватных ногах поднимаюсь по ступеням и, ухватившись за дверную ручку, замираю. Она кажется раскаленной до температуры плавления. Вот-вот, не выполнив предназначенную функцию, согнется в моей трясущейся руке как пластилин. Громко вздыхаю и с усилием поджимаю губы. Конечно же, реальность мое разыгравшееся воображение опровергает – ручка выдерживает, а дверь поддается.
В доме темно, тихо и прохладно. Но едва я ступаю несколько шагов вглубь холла, как пространство разрезает дикое женское верещание.
– Мамочки… – содрогаюсь и, удивляя саму себя, несусь на этот крик.
– Аська, ну едрить твою налево! Что ж ты за недотепа такая? Казанюру шурпы пересолить!!! Я тебя…
– Я же не специально, теть Свет… Не специально…
– Дурь ты беспросветная! Чтоб тебя от земли оторвало и як гепнуло обратно!
Застываю на пороге залитой солнечным светом кухни. Понимая, что никого здесь не убивают, с облегчением выдыхаю.
– Здравствуйте, – с опозданием реагирую на вопросительные женские взгляды.
– А-а, – после секундной заминки отмирает крикливая габаритная женщина. – Гостья пожаловала… Ну, что ж… Как говорится, милости просим, – приветствует без особой радости.
– Спасибо!
– Как называть тебя?
– Я – Наталья, – нервно сцепляю перед собой руки. – Но все зовут меня Тата… или Барби, – последнее в этом доме как нельзя уместно.
– Ага, – утратив ко мне интерес, возвращается к шурпе. Помешивает большим половником, набирает, пробует и морщится. Я неосознанно тоже. – Ну что мне с этим пересолом теперь делать? – и снова взгляд поднимает. – Меня можешь называть тетей Светой. А эта недотепа – Аська.
– Могу я вам чем-то помочь?
– Сдурела, что ли?
– Почему же? Я к работе привычная. Все умею. Могу вот картошку почистить, – указываю на стоящую на рабочей поверхности корзинку с овощами. – Правда, могу!
– Ага, можешь. Только мне потом хозяин – голову с плеч! Аська, что встала? Давай, яйца взбивай.
И вновь обо мне забывают.
– А что же мне делать? – спустя пару минут повторно рискую подать голос.
– А ты не в курсе?
– Нет, – то ли вру, то ли, и правда, не знаю.
По крайней мере, прямым текстом мне мои обязанности
– Присядь, – кажется, только сейчас тетя Света проявляет ко мне хоть какое-то участие. – Выпей ромашкового чаю, дитя. Это всегда помогает собраться с мыслями и успокоиться. Присядь, присядь… – когда я выполняю эту настойчивую просьбу, оглядывает меня и вроде как осуждающе качает головой. – Сколько лет тебе?
– Девятнадцать.
– Молодая совсем, – прицокивает.
А мне становится очень некомфортно. Не находя словесной реакции на это заключение, предпочитаю, как обычно, промолчать.
Чай выпиваю слишком быстро. Несмотря на прохладу в доме, меня резко бросает в жар. Я моментально потею и начинаю нервно теребить скатерть.
– Позвольте помочь… – уже буквально умоляю. – Дайте какую-то работу! Хоть что-нибудь…
– Что ты? И речи быть не может! Сейчас пойдешь наверх. Примешь душ. Разберешь вещи. Отдохнешь.
Подает Асе знак, и та, тут же бросая все дела, срывается с места и меня за собой увлекает. Поднимаемся на второй этаж и целенаправленно движемся в самый конец коридора.
– Тебе понравится.
– Угу.
Стараюсь не оценивать убранство дома. Меня это не касается, вот и все. Я пробуду тут лишь полгода, а потом… На ровном месте спотыкаюсь и едва не прочесываю носом ковер, когда понимаю, что нахожусь не просто в гостевой комнате.
Это спальня. Мужская спальня.
– А… кто здесь живет?
– Кто-кто? Домовой! – звонко смеется Ася. Я порываюсь вместе с ней засмеяться, но не могу. А уж когда она добавляет: – Хозяин, конечно, – мне становится дурно.
– Но почему я здесь?
– Он так велел, – притихая, с любопытством меня разглядывает, а я никак не справляюсь с эмоциями. – Не сказал?
– Нет… Мы это не обсуждали.
Мы ничего не обсуждали. Мы вообще не разговаривали. Даже представить себе не могу, что буду делать, оставшись с ним наедине, если я и заговорить стесняюсь. А тут еще… замкнутое пространство. Одна кровать.
– Ну… Я пойду, а то тетя Света кричать станет, что долго… А ты тут… Располагайся, короче. В гардеробной, с правой стороны, шмот. Я вчера раскладывала. Для тебя, короче. Андрей Николаевич приказал… Ты чё, реветь вздумала? Да не реви ты!
Легко сказать, не реви.
– Ты… Иди, Ася. Спасибо.
Конечно, я реву. Еще как! Вздрагивая и всхлипывая, оплакиваю проклятую судьбу, которая меня сюда занесла. Я та еще трусиха, но у меня мелькает мысль сбежать. К несчастью, Я быстро с ней прощаюсь. Стоит лишь представить реакцию тети Люды на долг, который за этим последует… Она сказала, если уйду раньше оговоренного срока, Рейнер с нас не только ту сумму, которую дал, снимет, а еще и сумасшедшие проценты. Такие люди, как он, просто так деньги в долг не дают.