Я тебя расколдую
Шрифт:
– То есть ты считаешь, что, если чмокнешь меня в клювик, сможешь полностью снять заклятье? – перефразировал ее неловкую фразу маг, сам не понимая, чего в его голосе больше – иронии или веселья. Или это две грани одного и того же? Но факт оставался фактом. Почему-то именно в присутствии этой несносной особы он чувствует себя непривычно живым.
– Я не знаю, – вдруг с пронзительно-искренним отчаянием проговорила девушка. – Я просто хочу избавиться от всего этого. И перестать приносить тебе неприятности, – в ее голосе проскочило что-то непонятное, что Рейстлин
– Хорошо, – помедлив, проговорил он вслух. – Ты права. Мы должны перепробовать все варианты.
На лице ведьмочки промелькнуло какое-то непонятное выражение. Кажется, досада. Да уж, сдерживать свои эмоции этому чуду еще учиться и учиться. И чем она недовольна? Сама же предложила. Или думала, что он не согласится так легко на ее предложение? Вполне вероятно. Если вспомнить, как она тянула к нему руки вчера, а он от нее шарахался… Очередная ведьминская месть? Ну что ж, ее за язык никто не тянул. Кто он такой, чтобы отказываться от поцелуя прекрасной, пусть и вредной, дамы? Предложила – пусть целует.
– Ну что? – поторопил ее маг. Они словно поменялись ролями. Теперь уже Кассандра никуда не спешила, растерянно на него поглядывая. Неужели пойдет на попятную? Да нет, вряд ли. Не с ее характером.
– То есть ты согласен? – зачем-то переспросила она вслух, хотя, казалось, все было вполне очевидным. Но коли для нее это так важно, Рейсту несложно подтвердить, что да, он согласен.
Кассандра внимательно посмотрела на него и попросила:
– Ты не мог бы перелететь вот сюда, – и показала на небольшой выступ. Рейстлин послушно перелетел, куда она попросила, не показывая своего веселья и мысленно прикидывая, что же еще она придумает.
Кассандра подошла к нему, приблизилась, вытягивая было губы для поцелуя, но потом резко выпрямилась и потребовала:
– Только обещай не клеваться!
Будь Рейстлин человеком, он бы засмеялся. Хорошо, что попугаи смеяться не умеют. Вслух он ответил:
– Торжественно клянусь!
– Ну хорошо. Так, это не сложнее чем целовать хомяка, – пробормотала она себе под нос. Рейстлин едва удержался от ехидного вопроса и то только по одной причине – не хотел сбивать настрой ведьмочке.
Касси недовольно поджала губы и вновь приблизилась к нему на расстояние поцелуя. Протянула руку к попугаю, словно стараясь удержать его на месте, и легко коснулась его клюва своими губами. Закат окрасил крышу багрянцем…
Рейстлин сам не понял, что произошло в следующий момент. Просто он вдруг почувствовал, как его рта касаются мягкие губы ведьмочки, а сам он поддерживает ее за талию. И, по-хорошему, ему бы отстраниться от нее, но что-то (он бы и сам не мог объяснить, что) заставило его вместо этого прижать к себе девушку сильнее и поцеловать в ответ.
Перемены Касси, несомненно, почувствовала. Да и как не понять, что целовала попугая «в клювик», а теперь рядом с ней находится высокий и широкоплечий мужик? Вот
Рейстлин целовал ее мягко, но в то же время властно, не позволяя ускользнуть. Да и хотела ли она? В его руках вечно вредная и имеющая на все свою позицию ведьмочка вдруг стала такой податливой, почти послушной, что кровь ускорялась по телу, ударяла в виски, заставляя отступить от своего обычного самоконтроля и просто почувствовать себя мужчиной. Более того, полыхала и душа. С каждым прикосновением ее губ Рейстлину казалось, что возведенные им для собственного же спокойствия стены трескались и рушились. Да он сам хотел их разрушить, прижимая девушку к себе все ближе и ближе. Привязать к себе. Не отпустить.
Сколько это продлилось – мгновение или может вечность, маг затруднялся ответить. Но, почувствовав легкий толчок в грудь, он нашел в себе силы отпустить Кассандру. Встретился с ее слегка затуманенным зеленым взглядом и отступил назад, чтобы лишний раз не испытывать искушение. И собственную выдержку. А ведьма, тем временем, словно издеваясь, слегка покусывала и без того красные губы, поправляла растрепавшиеся волосы и усиленно избегала встречаться с ним взглядом. Наконец, словно что-то для себя решив, она вдруг решительно сжала губы, вскинула голову и довольно ехидно поинтересовалась:
– Что, я так понимаю, сказки не лгут? Лягушка стала принцем? А, нет, принцем и лягушками и не пахнет, у нас только попугаи с чернокнижниками. Вечно у меня все не по классике, – и ведьмочка деланно вздохнула, словно переживая самую большую трагедию в своей жизни. Рейстлин понял, что сжал кулаки, только когда почувствовал легкую боль от ногтей. Получается, ее шутка настолько вывела его из себя, что он таким способом попытался обрести самоконтроль.
– Что поделать? – хмыкнул в ответ Рейстлин, стараясь не показать, насколько он уязвлен. – Каждому дается по заслугам.
– Это за какие, извините, грехи, мне достался ты? – Кассандра словно размышляла вслух. – Я белая, пушистая, хорошая, пакости делаю только по выходным и праздникам…
– Какая у тебя, однако, праздная жизнь, – не удержался от подколки Рейстлин, удивляясь той чуши, которую сейчас несут после такого поцелуя. Или они просто оба пытаются за привычной пикировкой скрыть обуревавшие их эмоции?
– Зато я была права, и мой способ сработал, – не удержалась и по-детски показала ему язык эта неугомонная девушка. Рейстлин невольно улыбнулся.
– Не хочу тебя расстраивать, но, предполагаю, что в твое заклятье вложен временной фактор. Днем я попугай, после заката человек, – высказал свое предположения он. Кассандра отступила на шаг и смерила его подозрительным взглядом:
– И когда ты это понял? Стоп, подожди, не говори, – предупреждающе подняла она ладонь и начала медленно проговаривать, словно, чувствуя вкус слов, ей легче было все это осознать. – Ты ведь для этого меня и звал на крышу. Тогда, собственно, другой вопрос. Если ты все это и так знал, зачем ты меня целовал?