Я тебя уничтожу
Шрифт:
Глаза открывать не хочется, но все же сон ушел на второй план, возвращая меня в реальность, где я лежу в одной постели с бывшим мужем, чувствуя под своей щекой биение его сердца и вдыхая знакомый запах его кожи. Последние недели между нами происходило нечто странное, казалось, обиды, злость, ревность и взаимная ненависть последних лет отошли на второй план, при молчаливом понимании, что мы прожили свою жизнь, прожигая, оставив друг друга позади, и теперь хотели наверстать упущенное.
Меня удивляло не свое поведение – я и
За окном уже стемнело, и я, стараясь его не разбудить, пробую вылезти из кровати, но стоило мне отстраниться от Самгина, как он тяжелой рукой вновь вернул меня на место.
– Мы с тобой, дорогая, еще не закончили, – слышу его хриплый голос над ухом.
– Разве? Я точно закончила, – ухмыляясь, пытаюсь встать, но у моего бывшего похоже другие планы.
Его пальцы поглаживают моё плечо, отвлекая меня от мысли, что сейчас он удерживает меня силой, и не то чтобы мне очень хотелось отсюда уходить, отнюдь – лежать с ним в одной постели казалось самым естественным в мире.
– Ты вернулась, чтобы все же уничтожить меня? – наконец-то задает он вопрос, витавший в воздухе с того момента, как я переступила порог его дома. Мне очевидна природа его вопроса, знаю, как вела себя многие годы с ним и собственным сыном, поэтому вовсе не удивляюсь сделанным выводам.
Я сжимаю его руку и убираю с себя, пробуя подняться. Самгин ослабляет хватку и наблюдает, приподнявшись на постели, как я, голая, собираю свои вещи, разбросанные по его спальне. Радуюсь тому, что всю жизнь держу свое тело в ежовых рукавицах и теперь могу похвастаться отличной фигурой – конечно, не такой, как когда-то, но судя по его восхищенному взгляду, он более чем доволен увиденным.
– Если бы я хотела тебя уничтожить, Толь, то сделала бы это еще тогда.
Интуиция у Франка всегда была звериной, должно быть, именно поэтому ему удалось дожить до своих лет, и сейчас из моей, казалось бы, ничего не значащей фразы он мог сделать множество выводов, часть из которых окажется правдой.
Я никогда не была образцовой хозяйкой, в холодильнике можно было найти разве что прокисшую пачку молока либо еду, которую я была вынуждена готовить для сына. Позже к нам приходила соседка, чтобы помогать мне с готовкой. Точнее, я наливала себе чай и шла играть с Климом, пока она брала бразды правления в моей кухне в свои руки, и меня это абсолютно устраивало.
– Не хочешь мне об этом рассказать? – вкрадчиво интересуется Самгин, когда я забралась на высокий стул, облокотившись на большой кухонный остров, пока Анатолий готовил что-то весьма аппетитно пахнущее.
Этот разговор я откладывала
Самгин пребывал в задумчивом настроении, пока мы делили с ним еду и вино, и, достаточно осмелев, я поняла, что могу рассказать ему события тех лет, с той стороны, которая была для него закрыта.
Тот вечер, казалось бы, ничем не отличался от множества других похожих на него, пока не раздался звонок, сообщивший, что мой муж в больнице. Он никогда не позволял забрать себя на «скорой», а значит, что все очень и очень плохо. Трясущимися руками я натянула одежду, спустилась на несколько этажей, к женщине, с которой иногда оставляла Клима, попросив её провести ночь в нашей квартире, пока меня не будет.
Ожидая у подъезда такси, нервно курила одну за одной сигарету, не чувствуя холодного ветра, пробирающегося под одежду.
«Лишь бы с ним ничего не случилось», – непрерывно крутилась в голове мысль.
Я вдруг вспомнила тот вечер, когда мне так же позвонили, сообщив, что Самгина ранили и он сейчас в этом притоне, что Черный называет своей хатой. Зашла и увидела, как эта крашеная сучка тычет свои сиськи ему под нос. С одной стороны, я испытала невероятное облегчение, оттого что он вполне себе жив и здоров, а с другой – готова была разорвать обоих в клочья. Сейчас бы многое отдала, чтобы сегодня ситуация повторилась.
Вместо такси, увидела знакомый «Мерседес» Черного.
– Садись, Самгина, мы за тобой, – сказал Денис и кивнул на заднее сидение.
В машине сидело еще двое знакомых мне мужчин, и я без промедления села, обрадовавшись, что они догадались отвезти меня к мужу.
– Как он? – первое, что спрашиваю, садясь в машину.
– Скоро узнаешь, – слышу неоднозначный ответ и напрягаюсь.
Черный мне никогда не нравился, было в нем что-то жуткое, и я не понимала, почему Толя держит его рядом, да еще и доверяет свою жизнь. Он всегда смотрел на меня, словно я – мясо, и порой его взгляды казались настолько грязными, что мне хотелось стереть их с себя. Но стоило мужу появиться на радарах, как он натягивал на лицо маску рубахи-парня, каким мне вовсе не казался.
В тот день, когда по моей глупости мы остались вдвоем на лестничной площадке, он спросил, помогая мне прикурить сигаретку, не хочу ли я заменить им сегодня Франка. И дело было даже не в том, какие слова он подобрал, а в интонации и выжидательной позе. Мне хотелось надеяться, что он шутит, но по его холодному, лишенному эмоций лицу стало очевидно, что он вполне серьезно. Шутить – это вообще не его тема, максимум на что он был способен – это пересказать какой-то тупой анекдот, и тогда он смотрел на меня долгим взглядом, словно действительно рассчитывал, что я вдруг могу променять Самгина на это подобие человека.