Я тебя верну
Шрифт:
Сели мы с Данилом рядом. Я прикинула, что вряд ли мы подружимся с местными очень быстро, поэтому все свое внимание уделяла будущему мужу.
Разговоры за столом шли в основном о бизнесе. Данил участвовал мало, больше слушал. Иногда вставлял пару слов.
Я в глаза ему заглядывала робко, он мне вина подливал да под столом колени мои щупал.
Во время десерта я обменялась телефонами с женами Егора, Паши и еще несколькими девушками.
— Здесь все изменилось, Марина, — сообщила жена Егора, когда настало время прощаться. — Сколько тебя
— Три с половиной года.
— Вот именно. Поэтому, если что-то нужно будет — пиши, звони по любому поводу. Поликлиника, садик, магазины... Я все равно в третьем декрете скучаю с утра до вечера, Егор много работает. Кстати, мы с Лизой каждый день гуляем. Парни построили классную детскую площадку в десяти минутах ходьбы, даже из станицы народ приезжает. Присоединяйтесь с Мирой.
— О, с удовольствием. Как раз думала, где лучше гулять с дочкой, — улыбнулась я.
— Мы добавим тебя в прогулочный чат, — пообещала жена Егора.
В этот момент я взглянула на Лизу, жену Паши.
Темненькая, очень стройная, можно сказать, худощавая. По глазами видно, что не местная. Интересно, где он ее раздобыл?
— У вас с Пашей малыш еще совсем маленький, да? — спросила я.
— Четыре месяца скоро, — ответила Лиза, быстро кивнув и опустив глаза.
Я поджала губы. Интересно, что Паша рассказал ей обо мне? Наверное, больше плохого, чем хорошего. Возможно, со временем удастся это выяснить и переломить ситуацию. А если нет — значит, судьба такая. У меня всегда было мало подруг.
Потом все ушли, и стало тихо. Светлана помогла мне убрать со стола и сложить посуду в посудомойку, после чего тоже попрощалась.
Мы остались втроем в большом доме. Снова.
— Устала? — спросил Данил, проходя мимо с Мирославой на руках.
Малышка расстроилась, что детей забрали и праздник закончился.
— Немного, — пожала я плечами. На самом деле ощущала себя выжатой как лимон. Организм требовал одного: лечь и не шевелиться. — Вот думаю, сейчас игрушками заняться или уж на завтра оставить?
— Голосую за завтра.
Мы замешкались.
Данил сам хотел этого. Чтобы мы рядом были. А мне хотелось верить, что он ни о чем не жалеет.
Мы забрались на диван и смотрели в обнимку мультики, после которых отправились спать.
— Поможешь искупать Миру? — попросила я, широко зевая.
— Сейчас наберу ванну, — кивнул Данил.
— Я голову мыть не буду, — строго предупредила отца Мирослава.
— Тогда я тоже, — ответил он.
Дочка округлила глаза, такого бунта она явно не ожидала. Эти двое отправились наверх, я же ненадолго задержалась в гостиной, чтобы хоть немного собрать в кучу кубики. И мысли.
А потом, поднимаясь по лестнице на второй этаж, я вдруг почувствовала себя здесь хозяйкой.
Настоящей. Это случилось как-то внезапно. Будто озарение.
И наверное, слишком быстро.
Я провела рукой по перилам, огляделась и улыбнулась.
Наверху шумела вода, Данил с Мирославой о чем-то
Точно так же случилось, когда мы с Варей купили ту самую двушку. Я тогда едва порог переступила, как почувствовала — мое. Пусть без ремонта, пусть с голыми стенами. Но мое.
Все ушли, а мы с Данилом и нашей дочкой остались. И всё как-то хорошо, спокойно, по-семейному.
Я вдруг представила, как за огромным столом в гостиной сидят наши дети и наперебой спорят друг с другом. Вообразила, как они бегают по этой лестнице вприпрыжку и шумят. Как дом, столько лет почти пустой и будто заброшенный, наполняется энергией, смехом, криками! Как мы ходим в баню, как сидим у камина всей семьей, как жарим мясо на мангале...
Мурашки побежали по коже. Я никогда не мечтала о большой семье и частном доме. Но иногда с возрастом мы меняем приоритеты. Кто-то назовет меня слабой и ведомой, кто-то — мудрой и гибкой. Сама я в тот момент не могла дать себе характеристику.
Подумала лишь о том, что мне совершенно не нравится плитка на лестнице и ее тоже нужно полностью переделать. Вообще всё тут снести к чертям, чтобы у Данила этот дом не ассоциировался с детством, а для меня по углам не прятались призраки.
Взглянула на свое кольцо-оберег.
Это будет наш дом. Уютный. Красивый. И мы здесь будем жить. Потому что у Дани успешный бизнес и бросать его — безумие. А все остальное приложится.
Выкупав Мирославу, мы заняли кровать в самой большой спальне и долго тихонько болтали, обсуждая ужин, гостей, их наряды, слова, взгляды. Немного сплетничали. Данил рассказывал о каждой паре: кто они, откуда, как давно работают с ним. Я старалась упорядочить кашу в голове. Давала комментарии, Данил улыбался, я смеялась. Мирослава лежала между нами, слушала и засыпала.
Когда дочка, наконец, выключилась, Данил осторожно переложил ее в маленькую кроватку, которую они с Пашей чуть раньше перетащили сюда из детской.
Мы еще раз прогулялись по дому, уже вдвоем. Даня расслабился и поделился, где была его комната. Что ему нравится в доме, что нет.
Вещей его бывшей жены нигде не обнаружилось. Но очень, просто очень много всего осталось от родителей и младшего брата. В коридоре светильник со сломанным плафоном — Родион лет в десять неудачно пнул мяч.
Прямо под ним — испорченный ковер, который Кулак заказывал где-то в Турции. Маленький Даня включил утюг в розетку и катал его по поверхности как машинку, пока тот не прилип насмерть...
Потом мы с Даней занимались любовью у камина в гостиной и порвали диван еще в одном месте.
Затем вернулись в спальню. Я, наконец, устроилась на его груди и заснула.
Проснулась рано утром от удивления. Данил ютился на самом краю, отвернувшись от меня, я обнимала его руками и ногами.
Удивило другое. Мирослава так и спала у себя.