Я тоже её люблю
Шрифт:
Проглотив подкатывающий к горлу ком, осмеливаюсь поднять взгляд на отца. Смотрю на него в упор. И даже не моргаю. Я не боюсь его. Не боюсь! Что он мне сделает? Отберёт банковские карты, запрет в комнате и запретит выходить из дома? Ха! Пусть только попробует…
— Ты хоть понимаешь, девочка, какие будут последствия? — нависая надо мной скалой, отец пытается запугать и подавить мою ноту протеста.
— Понимаю. Но в этом будешь виноват только ты. Я не рабыня тебе. Не крепостная. Ты не имеешь права приказывать
Выплеснув эмоции, ощущаю, как в груди ошалело бьётся сердце. И пусть после этих слов меня ждёт наказание, но я ни на секунду не пожалею о том, что сейчас сделала.
Звонкая пощёчина заставляет меня пошатнуться. Неожиданно больно. Отчего из глаз брызжут слёзы, но я закусываю губу, чтобы не проронить ни звука.
— Марш в комнату! И чтобы глаза мои тебя не видели до конца недели. Посидишь взаперти и подумаешь над своим поведением, — орёт отец и когда мать пытается вступиться за меня, срывает свою злость на ней: — а ты не вмешивайся, женщина. Вот лучше полюбуйся, какую эгоистку ты воспитала. Ей на отца плевать. Ей на всех плевать, кроме себя.
Закрыв уши, как в детстве, когда не хотела слушать что-то плохое, выбегаю из гостиной и мчусь по лестнице на второй этаж. Запираюсь в спальне. Заваливаюсь на кровать. И уткнувшись лицом в подушку, даю волю слезам.
Плачу, пока не стихают первые эмоции.
И мне так обидно на самом деле. Так жалко себя!
Ну неужели папа думает, что волен распоряжаться моей жизнью как хочет? Почему двадцать лет назад, когда он договаривался со своим лучшим другом поженить детей, отцу даже мысль в голову не пришла, что это кощунство, какой-то Средний век? Ну кто сейчас насильно выдаёт замуж? Что это за браки такие договорные?
Меня отпускает далеко не сразу. И лишь за просмотром фотографий с последней съёмки мне удаётся отвлечься.
Засыпаю, глядя на фото Егора, которое сделала втайне от него. А проснувшись ранним утром, хватаюсь за мобильный телефон. Меня будто по голове стукнуло обухом, иначе я бы в жизни в здравом уме не решилась на подобное.
Пальцы ловко перебирают по экрану телефона. СМС написано. Жму кнопку "отправить" и ещё раз пробегаюсь глазами по печатным строкам:
"Меня отец выгнал из дома. Не знаешь, на каком вокзале сейчас не гоняют бомжей? "
Глава 9
Юлия
Прижавшись ко мне со спины, Егор ныряет руками под подол моего платья. Гладит ладонями бёдра, а губами касается чувствительного места за ухом.
Его ласки для меня точно пытка. Невыносимо их терпеть, когда очень хочется ответить со всей страстью. Но часть меня — та, что ещё пока хранит здравый смысл, пытается сопротивляться.
— Егор, перестань, — шепчу, хотя всем телом прижимаюсь к бывшему любимому.
Он будто не слышит меня. Или я секунду назад ничего не говорила,
Да плевать, в принципе. Потому что оказавшись к Егору лицом к лицу, я сама обнимаю бывшего за шею, хватаясь руками как за спасательный круг.
Целую его в губы. И дрожу. Ощущая внизу живота настоящий жар.
На пол летит одежда. Мы раздеваем друг друга в спешке, плавно перемещаясь по дому. Что-то цепляем и это что-то с грохотом падает на пол. Разбивается.
Подхватив меня под ягодицами и оторвав моё тело от пола, Егор усаживает меня на стол. Устраивается между моих разведённых ног и прижимается ко мне со всей страстью.
Как говорила моя любимая Скарлетт О'Хара: "Я подумаю об этом завтра".
Да, наверное я подумаю. А сейчас я остро нуждаюсь в этом мужчине. Потому что я его хочу и на этом точка! Глупо сопротивляться физиологии, я уже никуда не сбегу. Нужно было выскочить из такси, когда Егор залез ко мне в салон самым нахальным образом. Но я не выскочила, а оказалось в его доме.
***
— Мы играем с огнём, Егор, — говорю я после бурного секса, устроившись у мужчины под боком и закинув на него ногу.
— Боишься? — спрашивает Егор, перебирая пальцами волосы на моём затылке. — Ты же никогда ничего не боялась. Всегда была такой смелой.
Усмехнувшись, Егор вспоминает тот случай, когда отец запер меня в комнате, а я, не придумав ничего лучше, связала между собой несколько простыней, и с их помощью спустилась на первый этаж, будто по канату.
Я тоже улыбаюсь, но недолго. Потому что вспоминаю, почему я тогда сбежала из дома. Это было на следующий день после сватовства. Егор, конечно же, про это до сих пор ничего не знает.
— От той Юли, которую ты помнишь, ничего не осталось, Егор. Десять лет прошло, я изменилась.
— Совсем не изменилась, — целует меня в макушку и, подхватив под ягодицами, усаживает сверху себя в позе всадницы. Смотрит снизу вверх, прищуривается.
— Что ты так на меня смотришь? Морщины мои считаешь? Так у меня их нет.
Смеюсь беспечно, хотя на самом деле испытываю совсем другое. Мне рыдать хочется оттого, что в эту минуту я, как никогда, ощущаю, какую чужую проживаю жизнь. Мою жизнь украли. И подсунули фальшивку в виде богатого, но ненавистного мужа.
— Мне не дают покоя одни и те же мысли, — произносит серьёзным тоном Егор. — Почему ты вышла замуж за Батурина? Допустим, я был для тебя развлеченьем, предметом спора, или как там на самом деле было? Но зачем ты живёшь с человеком, которого тебе даже целовать противно? Я не понимаю.
— И не поймёшь, — натянуто улыбаюсь.
— Почему?
— Секрет фирмы, — подмигнув, глотаю тихий смешок и вскрикиваю, когда Егор одним манёвром разворачивает меня на спину и я оказываюсь лежать под тяжестью мужского тела.