Я тоже жил в Аркадии

Суэнвик Майкл

Кто-то выступил было вперед с одеялом, но потом замялся: — А это безопасно?

— Пластыри, которые мы вам дали, защитят от ее воздействия, — заверил его Дарджер.

— К сожалению, это были последние, — печально сказал Сэрплас и, перевернув коробку вверх дном, потряс ею.

— Леди Эрис по меньшей мере день будет испытывать огромную усталость. У вас есть комната для гостей? — спросил Дарджер Палатрагоса. — Можно ей у вас отдохнуть?

— Почему нет? Ферма и так уже похожа на лазарет.

При этом упоминании Дарджер поспешил внутрь узнать,

как чувствует себя Феодосия.

Но когда он вошел в дом, Феодосии там не оказалось. И Ании с матерью тоже. Сперва Дарджер заподозрил, что дело нечисто. Но краткий осмотр помещений не выявил следов борьбы. И действительно, перины исчезли (вероятно, на телеге, которая тоже пропала), и весь беспорядок, возникший с их появлением, был ликвидирован. По всей вероятности, женщины куда-то отправились с известной только им целью. От этой мысли Дарджеру стало очень и очень не по себе.

Тем временем снаружи все громче раздавались голоса собравшихся людей и сатиров. Просунув голову в дверь, Сэрплас кашлянул:

— Линчеватели ждут.

Поток вооруженных цепами, секачами и вилами людей и сатиров тек по горной дороге к монастырю святого Василиоса. На каждом перекрестке из темноты возникали все новые группки фермеров и горожан, вливались в него и приливной волной неслись дальше.

Дарджер начал беспокоиться: что случится, когда взявшийся за оружие мирный народ разойдется вовсю? Потянув Сэрпласа за рукав, он отвел друга в сторонку.

— Ученым спастись легко, — сказал он. — Им надо только спрятаться в лесах. Но меня тревожит запертый в крипте Дионис. Разъяренная толпа вполне способна поджечь монастырь.

— Если срезать путь через поля, я смогу добраться туда раньше, но не намного. Не составит труда перебраться через заднюю стену, выбить дверь и освободить его.

Такое великодушие тронуло Дарджера.

— Это исключительно порядочно с вашей стороны, друг мой.

— Фу! — надменно фыркнул Сэрплас, — Пустое. И исчез в темноте.

К тому времени, когда возмущенные жители Аркадии добрались до монастыря святого Василиоса, их было около сотни. Луна стояла высоко над редкими клочьями облаков и светила так ярко, что отпала необходимость в факелах — разве что для моральной поддержки. Завидев руины, толпа взревела и бегом бросилась к ним.

Но вдруг остановилась.

Поле перед монастырем кишело кальмарами.

Даже в лаборатории они вызвали у Дарджера омерзение, но сейчас, когда выстроились рядами наподобие армии под открытым небом, по которому неслись рваные облака, кальмары казались просто чудовищными в своей нелепости. Хлеща вокруг себя щупальцами, головоногие перешли в наступление, и только теперь стало ясно, что в их конечностях зажаты мечи, пики и прочее оружие, выкованное наспех, но, очевидно, вполне пригодное для членовредительства и убийства.

Вспомнив, однако, что они боятся огня, Дарджер схватил факел и ткнул им в ближайших врагов. Пощелкивая и вереща, они отхлынули.

— Факелы

наперевес! — вскричал он. Выстроиться за факельщиками!

Так они и атаковали, а армия кальмаров отступала, пока не оказалась у подножья самого монастыря.

Но там, на широкой старой стене их ждало еще одно существо, похожее на чертенка. Это был лишь черненький комок плоти, однако его ловкие движения и быстрая поступь создавали впечатление невероятной жизненной силы. А еще его окутывала странная аура…

Присмотревшись, Дарджер понял, что перед ним старший научный сотрудник.

Один за другим сатиры и люди делали несколько нетвердых шагов и останавливались. Под ее презрительным взглядом они неуверенно переминались с ноги на ногу.

— Явились наконец, да?

Старший научный сотрудник расхаживала по стене, решительная и грозная, как василиск. От нее словно бы исходили темные миазмы, которые туманом опускались на толпу, высасывали волю, тревожили сомнениями, будили темные страхи.

— Уверена, вам кажется, что вы явились по собственной воле. Но вы здесь по моему приглашению. Я послала к вам сперва Диониса, затем Эрис, чтобы заманить к себе й проверить последнее божество моего триединства.

— Блефом нас не проведешь! — выкрикнул из первых рядов Дарджер.

— Вы думаете, я блефую? — Выбросив руку в сторону, старший научный сотрудник указала на громоздящиеся позади руины: — Узрите мой шедевр! Узрите бога, не антропоморфного и не ограниченного той или другой расой, бога людей и кальмаров одновременно, химеру, сложенную из генов сотни отцов… — В ее смехе не было ни толики разума. — Познакомьтесь с Танатосом, богом смерти!

Купол над монастырем пошел рябью, шевельнулся. По обе его стороны развернулись могучими крыльями гигантские лоскуты прозрачной плоти, передний край поднялся, открывая черную пустоту, из которой медленно выползли длинные шипастые щупальца.

Но куда хуже этой страшной картины было гнетущее ощущение отчаяния и тщетности бытия, затопившее весь мир. Дарджер, по природе своей склонный к меланхолии, поймал себя на мыслях о тотальной аннигиляции. И эти мысли были не лишены привлекательности. Они увели его к Острову Мертвых возле Венеции, где могилы увиты пасленом и аконитом, где роняют на безмолвную землю свои ягоды тисы. Его поманила рубиновая чаша Леты, а у ног завозились черные жуки, и бабочки «мертвая голова» запорхали у висков. Скользнуть в пышную перину из земли и там говорить с мириадами тех, кто ушел до него.

Повсюду сатиры и люди опускали импровизированное оружие. Один уронил факел. Даже кальмары побросали мечи и в отчаянии обернули щупальца вокруг своих тел.

Что-то силилось проснуться в душе Дарджера. И он знал, что это противоестественно. Бог старшего научного сотрудника вверг людей и сатиров в тоску вопреки их воле и здравому смыслу. Но, как дождь с неба, горе обрушилось на него, и перед ним он был бессилен. Ведь рано или поздно вся красота умрет, и к чему тогда жить поклоннику красоты?