Я – твой должник
Шрифт:
– Охотно бы взглянул, – с издевкой говорит Джейк. – Обожаю эти края.
Не припомню, чтобы Джейк хоть когда-нибудь бывал в Италии, но говорить об этом явно не стоит.
– Ты в курсе, что бутылка стоит девяносто пять фунтов? – подвожу я разговор к делу. – Вряд ли наши клиенты могут позволить себе такое.
Он раздраженно морщится, и я понимаю причину. Наши реальные, экономные покупатели Джейка не волнуют. Ему подавай выдуманных клиентов-миллионеров.
– Но если вы намерены расширяться, то вот что вам нужно. – Клайв похлопывает по бутылке. – Вкус феноменальный, ведь Фикси подтвердит?
– Вкус
Конечно, голос у меня срывается. Я задаю вопросы вместо того, чтобы констатировать факты. Так на меня действует присутствие Джейка. И я себя ненавижу за это: кажется, будто я в себе не уверена. А я уверена!
– Научатся принимать, – обрывает меня Джейк. – Будем проводить дегустации, всякие такие штуки…
Он поворачивается к Клайву и Саймону.
– Мы обязательно сделаем заказ, парни, вопрос только на сколько.
Меня охватывает паника. Мы не можем вот так с места в карьер делать заказы, особенно когда мамы рядом нет!
– Джейк, может, сначала обсудим? – отваживаюсь я.
– Нечего обсуждать, – огрызается он, и на лице у него написано: «Заткнись!»
О господи! Пускай воронье хлопает меня крыльями по лицу, надо держаться. Ради мамы.
– Я только… – Голос опять дрожит, и я откашливаюсь. – Наши покупатели приходят сюда за товарами по разумной цене. Роскошь им не нужна.
– Значит, будем их учить, – отрезает Джейк. – Образовывать. Приучать их рецепторы к более тонким вкусам.
Он хватает кусок хлеба, льет на него масло из бутылки за пять девяносто девять, и прежде чем кто-нибудь успевает сказать хоть слово, отправляет его в рот.
– Это же грандиозно, – мычит он с набитым ртом. – Совсем другой уровень! Такое богатство оттенков! Ты просто вкушаешь качество! Парни! Что я могу сказать! Мои поздравления! Я впечатлен.
Он протягивает руку, но ни Саймон, ни Клайв ее не жмут. Они так потрясены, что и шевельнуться не могут.
– Которое это было? – спрашивает Джейк, наконец дожевав. – Самое дорогое?
Тишина. Я не могу поднять глаза. Меня просто скручивает от стыда за Джейка.
Но чего у крутых ребят не отнять – манеры у них безупречные. Клайв, не поведя бровью, спасает ситуацию.
– Я не помню, которое это? – наморщив лоб, он глядит на Саймона.
– Я тоже не уверен, – подхватывает тот. – Соусницы переставляли, вот и…
– Это мы виноваты: слишком много принесли.
– Именно, – вторит Саймон. – Вкус уже смешивается.
Они так великодушны к ничего не подозревающему Джейку, что мне очень хочется сказать им: «Спасибо вам, крутые парни. Спасибо, что так добры к моему брату, до которого все еще не дошло».
Но я, конечно, молчу. Саймон и Клайв переглядываются и тактично решают замять ситуацию. Мы улыбаемся и мило болтаем, пока они пакуют свои причиндалы, и договариваемся держать связь.
Как только они отъезжают от магазина, мы с Джейком набираем побольше воздуха в грудь – и он успевает первым.
– Отлично, Фикси! – раздраженно восклицает он. – Ты их спугнула. Просто молодец!
– Джейк, мне очень жаль… – Какого черта я извиняюсь?! Что за дурацкая привычка? – Но… но я правда думаю…
– Да
– Да, но девяносто пять фунтов за бутылку! – взываю я. – Ты шутишь?
– Почему? – огрызается он. – В «Харродз» же такое есть!
Даже не знаю, что ему на это ответить. «Харродз»?
Я замечаю, что Грег поглядывает в нашу сторону, и торопливо изображаю улыбку. Папа бы убил за семейные разборки посреди магазина.
– Джейки?
Я оборачиваюсь и вижу, что в магазин входит Лейла, подружка Джейка, в прелестном желтом платье с летящей юбкой и с солнечными очками на голове. Она похожа на Бемби. Узкие сандалии на ее длинных ногах постукивают, словно копытца, и она смотрит на мир из-под длинных ресниц, словно опасается: а вдруг ее кто-то подстрелит? Она такая милая, и мне совершенно не хочется препираться при ней с Джейком.
Не только потому, что она милая, но и потому, что семья превыше всего. Лейла – не член семьи. По крайней мере, пока. Они с Джейком познакомились в клубе, встречаются три года, и я ни разу не видела, чтобы они спорили. Лейла вообще не из любителей выяснять отношения, но ведь хоть раз она на Джейка срывалась? Если и да, то она никогда об этом не рассказывала. Больше того, однажды она заявила: «Джейк такая душечка!» Я чуть не упала. Это Джейк-то душечка?
– Привет, Лейла! – Я чмокаю ее в щечку. Она тоненькая и миниатюрная, как ребенок – и как она ухитряется таскать эти большие глянцевые сумки? – За покупками ходила?
– Надо же баловать женушку, – высокомерно говорит Джейк. – Для мамы мы тоже купили подарок.
Джейк всегда называет Лейлу женушкой, хотя они даже не помолвлены. Иногда я спрашиваю, приятно ли ей это, но Лейла, кажется, из тех, кому вообще все до лампочки. Однажды Джейк приехал в магазин на семейное совещание, и мы только через час спохватились, что он оставил Лейлу в машине – поручил отслеживать трафик на дорогах. Она и не думала злиться – уткнулась в мобильник и мурлыкала себе под нос. Когда мама завопила: «Джейк! Как ты мог оставить Лейлу вот так?», он пожал плечами и ответил: «Да она сама предложила».
Теперь Лейла помахивает передо мной пакетом от Кристиана Диора, и я ощущаю легкий укол. Мне такое для мамы не по карману. И все-таки… Товары из «Сэнкшьюри», которые я для нее покупаю в подарок, ей тоже нравятся. Сама мысль о маме меня успокаивает. Не надо ни о чем беспокоиться – мама со всем разберется. Потолкует с Джейком, как она умеет – твердо и спокойно. И не позволит ему закупать оливковое масло по сумасшедшим ценам.
Мама занимается семьей, домом, бизнесом… всем. Она наш генеральный директор. Наш якорь. Когда папа внезапно умер от сердечного приступа, в ней как будто что-то взорвалось. Вся негативная энергия обратилась в решимость не позволить горю разрушить ни семью, ни работу – ничего. Мама тянула нас последние девять лет, она умеет танцевать зумбу, и никто не готовит слоеное тесто лучше нее. Она потрясающая. Она утверждает, что папа присутствует во всем, что она делает, и они разговаривают каждую ночь. Может, и странно звучит, но я ей верю.