Я твоя истина
Шрифт:
Док тоже встал и сунул руки в карманы брюк. Слегка полноватый, но не такой высокий, как Хави, Майлз вызывал теплые чувства. Такое со мной случалось нечасто. Мало встречала людей, располагающих к себе за столь короткий промежуток времени.
— Вот мне сейчас кажется, — спокойно проговорил доктор. — Что ты себя убеждаешь в правильности своего же выбора. Клио не знает о твоих чувствах. Мужчины не обладают даром понимать тонкие намеки. Твои слова пусты, если ты не произносишь самого главного. Это трусость. Прости за грубость, конечно. Так ты любишь мужа или нет?
— Мужа… — выдохнула
Не знаю, в какой миг я поняла, что мы не одни, но что-то внутри оборвалось от осознания того, что Кавьяр стал свидетелем нашего с доком разговора.
Он вышел из тени кустов. Каменное выражение лица ясно дало понять, что грек все слышал. Сердце ухнуло вниз, а следом от страха, казалось, лопнули и мозги. Иначе, почему все вокруг начало раскачиваться?
— Решил не мешать вам, — ледяным тоном произнес Клио, стараясь не смотреть на меня. — Если вы закончили, попрошу вернуться в дом. А ты, Майлз, можешь идти к своему брату. Отдохни от бессмысленной болтовни моей супруги.
Доктору не нужно было долго объяснять, что от него требовалось — быстро ретировался.
Мы стояли друг против друга и молчали. Кавьяр смотрел куда-то мимо меня. Я хотела заговорить первой, но стоило только податься к Клио, как он тут же выставил перед собой руку, останавливая, и проговорил четко и решительно:
— Хочешь уехать — уезжай. Это твое право. Держать тебя насильно, я не буду. Можешь спокойно собираться и улетать в Америку. Развод ты получишь… только скажи мне… впрочем, не имеет значения. Иди в дом.
Не стала вступать с Кавьяром в спор, поспешно обошла его и побрела к дому.
Он все слышал. Неужели абсолютно все? Странно, но у Клио так замечательно получается свернуть всю вину на меня, что прямо зависть берет. Каждый раз все мои слова оборачиваются против меня же. Отвратительно…
В дверь спальни постучали, и я присела на кровати, уже успев до этого улечься.
— Войдите.
В комнату сунулась до чертиков зашуганная Марианна, — и как ее еще не выгнали, — и пропищала:
— Господин Кавьяр желает Вас видеть. Он внизу в своей спальне.
Я очень хотела добавить едким голосом: «А не пошел бы этот господин…», но промолчала и просто кивнула служанке. Она тут же исчезла за дверью.
Набросив тонкий халат, направилась в спальню грека.
Вошла без стука.
Клио стоял у окна спиной ко мне. Медленно расстегивал пуговицы рубашки.
— Закрой дверь, — попросил тихо. Я повиновалась. — Хочу узнать кое-что, ты не против?
— Ну раз уж пришла… не против. Спрашивай.
Так и мялась в центре комнаты, не переставая коситься на широкую кровать. Помню эту спальню, очень хорошо помню…
— Ты… — Обернулся Кавьяр и, окинув меня придирчивым взглядом, закончил фразу: — …действительно любишь… это правда?
Меня бросило в жар. От стыда. К тому же грек снял рубашку, обнажив торс. А на теле сплошные синяки — просто жуть.
— Клио… давай не будем…
— Отвечай, —
Опустила голову, подумала и, кивнув, вымолвила:
— Да.
— Нет.
— Что?
— Не так. Полностью скажи.
— Клио, прекрати это…
— Нет! Скажи! Скажи вслух! Я не верю тебе, Лена! — проорал Кавьяр в ярости. — Не верю. Потому что, если бы это было правдой, ты не захотела уйти от меня. Не бросала бы! Разве я не прав? Человек, который любит, терпит все. Принимает все слабости! Ты знала всегда, что мне не хватает тебя. Но теперь хочешь уехать! Что не устраивает? Я причинил много боли?.. Знаю, знаю, черт возьми! Но не могу исправить!
— Клио, успокойся…
— Не говори ничего! Не хочу ничего слышать! Ты убила меня. Просто убила! Пошла отсюда!
— Клио, — я совсем растерялась.
— Пошла! Отсюда! Живо!
— Нет.
Теперь ошеломленным выглядел грек.
— Не уйду.
— Ты свихнулась? — прищурившись, горько усмехнулся Клио.
— Да. — Сжала кулаки и повысила голос: — Потому что полюбила чудовище! — И уже тише: — Ты — это самое чудовище…
Доля секунды и из легких испарился весь воздух, потому что Кавьяр внезапно оказался прямо передо мной и, схватив за волосы, откинул мою голову назад. Так впился в губы с поцелуем, что у меня в глазах потемнело. Он пытался уничтожить своей страстью, не иначе. Нервными движениями сорвал с моих плеч халат, за ним последовала тонкая маечка, но просто снять трусы нельзя было, — уже не хватало выдержки, — ткань с треском подалась. Поспешила расстегнуть ширинку брюк грека, прерывисто дыша и волнуясь. Он помог и, скинув штаны, толкнул меня на кровать. Как всегда не мелочился и не тянул с продолжением. Развел мои бедра в стороны и устроился между ними. Но… удивительно, остановился. Чтобы… что это с ним?
Посмотрел в глаза, по щеке погладил. Наклонился и медленно провел языком по губам. Мою челюсть, казалось, свело от желания. Низ живота тянуло, а сердце просто выпрыгивало из груди.
Клио подрагивающими пальцами провел по внутренней части бедра, подвинулся ближе — так, чтобы я чувствовала, как его член упирается в мое и без того разгоряченное тело. Сдерживая стоны, непонимающе уставилась на Кавьяра. Но не могла больше терпеть, сказала:
— Либо ты действуешь, либо я ухожу.
Губы Клио дрогнули. Он улыбнулся.
— Интересно, как ты выберешься из-под меня?
— Легко, — хмыкнула и бессовестно ткнула пальцем в багровый синяк на его левом плече.
Грек рыкнул и одним сильным толчком вошел в меня. Затем второй толчок, и я от удовольствия, смешанного с легкой болью, закрыла глаза.
— А теперь, — прохрипел Клио, приподнимая меня за бедра. — Немного пошалим…
И слово свое Кавьяр сдержал. Совершая немыслимо жесткие движения, грек не без удовольствия хлестал ладонью по ягодицам, повернув меня набок. Я визжала, как резанная, что совсем не прибавляло мне шарма и сексуальности. Но Кавьяр лишь усиливал толчки, а шлепки оставались прежними — обжигающими, но без лишней боли.