Я – ТВОЯ ЖЕНЩИНА!
Шрифт:
– Тихо, не привлекая внимания, отправиться со мной к синему «Форду», стоящему у выхода. И сесть в него. Это все, что от Вас сейчас требуется.
В машине, кроме водителя кавказской национальности, были еще двое. Они ни на грамм не удостоили новую пассажирку транспортного средства своим вниманием. Да, собственно, Жанна теперь на него и не претендовала. У нее теплилась надежда на счастливый исход, когда она водружала платья на место. Одна из продавщиц тогда, недовольно искривив ярко-красные «максфакторовские» губы, предложила примерить другие модели. Жанна, повернувшись к ней и выражая сожаление по поводу несостоявшейся покупки, всей
Генерал-лейтенант Ванеев уже несколько минут разглядывал бывшую супругу. Он сидел в кабинете на втором этаже своей новой «рублевской» дачи и неотрывно следил за огромным плоским телеэкраном, на котором Жанна металась от края к краю как разъяренная тигрица. Ванеев нервно теребил пряжку своего ремня. По его приказу ее заперли в одной из лабиринтных комнат «дворца». Запереть-то заперли. Только что с ней делать дальше? Не век же ей тут куковать взаперти!?
Узнав о том, что Жанна встречается с Андреем Малковичем, генерал-лейтенант рассвирепел. Это означало одно - он стал посмешищем всего руководства МЧС. Наверняка все в курсе, перешептывались, и только ему – ни слова. Пусть бы она легла под какого-нибудь актеришку, менеджеришку, юриста, но не под мужика из его среды! С какими глазами он будет ходить на работу? Все-все теперь будет напоминать ему о шлюхе-жене! «Поздравляем Вас, господин Ванеев!.. Ах, Герман Петрович, эти рожки Вам как нельзя к лицу!.. Ох, слышали-с - Ваша жена такая затейница в постели!..».
Он настолько погрузился в мазохистское самобичевание, что не заметил, как кто-то вошел в комнату и остановился у него за спиной. Очнулся от легкого прикосновения рук на своих размашистых плечах. «Да-да… Как хорошо, что я купил себе новенькую проституточку… Миленькая…», - вспомнил Герман Ванеев.
– Дорогой, - зашептала она над его ухом, облокачиваясь на спинку дивана. – Я «Фордик» свой отдала в ремонтик. Так хочется забрать поскорее!..
– Сколько?
– Пятьсот доллариков.
Ванеев грубо отряхнул ее руки со своих плеч. Встал. Судорожно достал из кармана брюк скомканные купюры. Бросил их на тяжелый дубовый стол, стоящий неподалеку. Выбрал одну. Не глядя на девушку, протянул, зажатую в кулаке бумажку. Юлия Чернилина бережно взяла ее, разгладила:
– Герман-Герман! Не умеешь ты с денежками обращаться! Денежки порядок любят!.. А это что за мадемуазель? – игриво приговаривала, а затем задала вопрос журналистка, тут только заметив, что на экране идет отнюдь не кино.
Жанна, находясь по ту сторону, видимо тоже заметила маленькое оконце с видеокамерой. Она приблизилась к нему настолько близко, что ее приподнятое лицо заняло весь телевизор.
– Не лезь не в свои дела! – буркнул Ванеев, запихивая обратно так же грубо мятые доллары. – Тебе, как я понял, нужно отправляться в автосалон? Вот и отправляйся. Чем быстрее, тем лучше.
Битый час Андрей Малкович мучился двумя неразрешимыми загадками: где найти несколько десятков миллионов рублей, чтобы вернуть долг, и почему отключила телефон Жанна. Он смотрел на часы и тут же забывал про время. Ему казалось, что его мозг – единственный на всей планете! Он плавился. Плавился! ПЛАВИЛСЯ!!!
– Не поверишь… Мы только что от Свириденко, - гулко раздалось в комнате. – Уехал, сердешный. Проверили. Точно. Только квартирка-то не пуста, не пуста… Он квартирку-то жене своей бывшей оставил! Даша Свириденко нам дверку-то и открыла!
– Что ты сказал? – переспросил Смирнова Малкович, приподнимая голову. – Повтори! Что?
– Твой любимый Свириденко, говорю, сделал красивый жест: жене хату в Москве оставил! Не слабо, да?
– Да… Не слабо… - задумчиво протянул Андрей. – Не слабо… Надо Гарову сообщить…
– Да ща и позвоним. А он где, кстати?.. И чего ты какой-то сумрачный?
– Что-то с Жанной случилось… Телефон не отвечает…
– Погоди тревогу-то бить, наверняка батарея разрядилась или в метро едет, - попытался успокоить Малковича Вадим Геннадьевич, присаживаясь на стул рядом.
– Боюсь, твои шутки про метро сейчас не уместны, - впервые жестко оборвал Смирнова Андрей. – С ней действительно что-то произошло. Нюхом чувствую. Ванеев здесь замешан. Гнида эта «безопасная». Чувствую. А сделать ничего не могу.
После этого тона стало тихо. Малкович вдруг вспомнил свой сон трехлетней давности. Жанна падала со скалы… Она летела в пропасть… Или это была Мата Хари?.. Господи, еще немного – и он сойдет с ума…
Вадим Смирнов достал сотовый:
– Саня! Сань! Ты где, друг? – набрал знакомый номер он.
До Малковича долетали отдельные обрывки фраз:
– Я – дома… В Динской... Отдыхаю, понимаешь...
Андрей резко протянул руку и буквально отнял телефон у застывшего от удивления на полуслове Смирнова:
– Гаров! Ты мне нужен! Ты мне срочно нужен! Без тебя никак, родной, ничего не выходит! Ты же как талисман наш: вот уехал, и дела стоят!
– Да ты что? Андрей? Я ж токмо неделю как дома! – растерялся Гаров.
Малкович не дал ему ни секунды на сомнения в собственной уверенности:
– Гаров! – почти перешел на крик он. – Гаров! Саня! Ты слышишь? Ты мне НУЖЕН! И нужен НЕМЕДЛЕННО! Я оплачу тебе билет на самолет сразу, как приедешь! И долг тебе выплачу по зарплате. Ты наверно про него и забыл уже? Ты только завтра… завтра, Сань, постарайся прилететь!
– Завтра? – не сдержался Гаров, слегка начиная поддаваться панике и волнуясь, как будто он – первоклассник и опаздывает на линейку, случающуюся в жизни каждого лишь раз в жизни. – Но… это не возможно… так сразу… мама не поймет…
Честно говоря, «Гарику» надоели московские бои за выживание, и он едва-едва успокоившись на домашних хлебах, стал было подумывать об окончательном увольнении с тем, чтобы начать жизнь заново. Еще пару-тройку лет назад он был готов пожертвовать собой в чеченской войне. Уж незнамо почему. Но готов был. А сегодня, познав другие войны – в изобильной и избалованной, капризной и развратной Москве – он жертвовать собой перехотел. Даже ради друга, подарившего ему высшие круга этой самой столицы.