Я у мамы зельевар. Книга 1
Шрифт:
Ну, конечно-конечно, как же без тебя! А уж я-то решила, что всё пройдёт гладко.
Резко обернувшись, я встретилась с насмешливым взглядом серых, как Дзинтарово море во время шторма, глаз. Рыжие волосы, горящая огнём жидкая медь, как всегда, стянуты в низкий хвост, только выбившаяся прядь касалась щеки. Мочку правого уха немного оттягивала серьга в виде жёлудя на ребристой цепочке.
Высокий лоб, тонкие, но ни капли не женственные черты лица, изогнутые в усмешке губы. Узкие ладони, длинные пальцы – обманчиво изящные, не стоит вестись на их внешний вид, я не раз видела, как они сминают глину от неудавшегося
На нём светло-серая свободная рубаха, широкие штаны на манер восточных гостей из-за Жёлтого моря, фартук с витой буквой «Р» – клеймом семьи Раудис, которую они ставят на весь свой товар.
– Каждый слышит то, что хочет, Линас, – улыбнулась я, невинно хлопнув ресницами.
Впечатление, правда, испортило то, что улыбка больше походила на оскал. Вот так вышло, что я прекрасно нашла общий язык со старшими Раудисами, но при этом никак не получалось понять друг друга с самым младшим. Линас Раудис – талантливый гончар, первый красавец всего Ельняса, язва, гений и много чего другого.
Работы у него и правда загляденье. Смотришь-смотришь, а отойти не можешь. Не зря говорят, что Ловкорукий при рождении берёт ладошку младенца и посылает своё благословение. Судя по всему, Линаса он не только держал за ручонку, но и баюкал перед сном, потому что талант и правда был огромен. Его опыт значительно уступал отцовскому и дедовскому, но изделия могли вот-вот вырваться вперёд.
И всё бы хорошо, только… Мы не переносили друг друга. Вот просто с первого взгляда как увидели, так и поняли: «Ты мне не нравишься». Причём умом я понимала: Линас – красивый молодой мужчина с руками, растущими из плеч, а не из места, которое моряки величают кормой. Но он меня бесит. Вот просто бесит и всё тут! Временами смотришь на человека, а внутри возникает желание стукнуть. Нерационально, нелогично, да и, в общем-то, совершенно незаконно.
Мне это абсолютно не нравилось, ведь на людей никогда не кидалась, а тут прямо хочется до одури! Немного примиряло с ситуацией, что Линас испытывал ко мне сходные чувства. Желание просто стукнуть человека – это немотивированная агрессия. Желание стукнуть человека, который хочет стукнуть тебя, это уже поддержание вселенской гармонии.
Линас хмыкнул, сложил руки на груди и опёрся плечом на наличник у входа.
– Чем обязаны?
– Ядвиге нужен говорящий горшок, – подал голос пан Раудис, зная, что у нас будет задорная, но совершенно бессмысленная перепалка. – Я хотел бы, чтобы это был твой заказ, Линас.
Лицо последнего не изменилось, в серых глазах вспыхнула молния. Я невольно покосилась на пана Раудиса, стараясь не дышать. Ну это подстава, между прочим. Я на такое не подписывалась!
Только вот руки в боки да топать ножкой… я буду перед Муррисом. И то, когда он, повернувшись ко мне пушистым задом, начнёт трескать рыбу. Профессионал? Профессионал. Делает на совесть, дери его бялты? На совесть.
Пришлось сделать глубокий вдох, призвать весь свой самоконтроль и улыбнуться. От моей улыбки Линаса тут же перекосило. Отлично, чудное взаимопонимание без слов. Он явно не в восторге от предстоящей работы, но перечить деду не станет. Во-первых, в семье Раудис уважают старших, во-вторых, деду виднее. Конечно, не будем брать в расчёт, что в кого-то же Линас уродился.
Кстати, вот с женщинами Раудисов… загадка. Никто их никогда не видел, а сами мастера не спешили с кем-то делиться семейными историями. Спрашивать было неудобно, да и по большому счёту мне ни к чему.
– Ну что ж, – хмыкнул Линас, отлипая от стены и проходя мимо меня. – Тогда прошу в мастерскую. Будем обсуждать заказ, уважаемая панна Торба.
– Спасибо, уважаемый пан Раудис, – проворковала я, кивнула старшему и последовала за Линасом.
Так, надеюсь, находясь в стеснённых обстоятельствах и замкнутом помещении, мы друг друга не убьём.
В мастерской Раудисов было довольно просторно и светло. Три гончарных круга, столы с разложенными заготовками, печь для обжига, шкафы с инструментами, о предназначении которых я могла только догадываться.
Из приоткрытого окна слышалось пение птиц и шум ветра. Пахло свежескошенной травой и какой-то цветочной сладостью – у стен явно растут деревья с юга. Они всегда так кружат голову ароматом, что никакого сидра не надо.
Здесь было умиротворённо, правильно, хорошо.
Так и хотелось просто сесть на стульчик у подоконника, взять на колени котика или книжечку пани Ёршис и просто наслаждаться всем вокруг.
Но для этого надо было как минимум выставить одного рыжего бесстыжего господина, который здесь, по странному стечению обстоятельств, являлся хозяином.
– Значит, говорящий горшок, – произнёс он, подходя к шкафу и открывая его. – Знаете ли вы, панна Торба, что это посуда не для новичков? Нужно обладать не абы каким опытом, силой воли и знаниями, чтобы с ней работать.
Дело в том, что говорящий горшок – это, считай, посуда с подселённым в неё духом-помощником. Духи далеки от человеческих взглядов на общение, воспитание, мораль и жизнь. Поэтому, чтобы укротить такое золотце, надо и правда быть крутой, как обрыв, и резкой, как королевские проверяющие на рынке.
– Знаю, пан Раудис, – ответила я, хваля себя за сдержанность.
Он, не услышав ответной шпильки, обернулся и внимательно посмотрел на меня. Хотела сочувствующе улыбнуться, но передумала – уже буду переигрывать.
Атмосфера накалялась, несмотря на то что мы молчали.
– Размер, базовые зелья, срок, – наконец-то произнёс Линас, видимо, поняв, что я вознамерилась молчать, как русалка на корабле, где вместо возлюбленного моряка встретилась с его разгневанной женой.
– Три литра, зелья здоровья, укрепления духа и красоты. Срок – чем раньше, тем лучше, – быстро ответила я.
Линас написал что-то в переплетённом кожей блокноте, потом задумчиво посмотрел на меня:
– А как же приворотные?
Много ты понимаешь, рыжий гад! Приворотные зелья в трёхлитровом горшке никто не варит! Их же настаивать и выпаривать надо! Только сделал слабее, и всё – пиши пропало! Поэтому тут надо подходить со всей ответственностью, а не с желанием кому-то спихнуть халтуру оптом.
Только вот говорить это Линасу я не собиралась. У него сегодня то приворотные, то ночь любви, дальше, наверное, будет ещё интереснее, только вот у меня нет никакого желания препираться и жонглировать остроумием.