Я убиваю
Шрифт:
Ему показалось, будто повторяется сцена с Дуайтом Дархемом, консулом, только взгляд женщины дольше задержался на его шрамах. Он поспешил запахнуть рубашку.
– Здравствуйте, мистер Оттобре.
– Здравствуйте. Извините, что я в таком виде, но я ожидал другого человека.
Легкая улыбка Елены развеяла минутную неловкость.
– Не беспокойтесь, я поняла это по ответу консьержа. Так можно войти?
– Конечно.
Фрэнк посторонился. Елена прошла, чуть коснувшись его плечом и овеяв легким ароматом тонких, как воспоминание, духов, и
Ее взгляд упал на пистолет, лежавший на консоли рядом со стереоустановкой. Фрэнк поспешно сунул его в ящик.
– Мне жаль, что это первое, что вы увидели здесь.
– Ничего страшного. Я выросла среди оружия.
Фрэнк представил ее девочкой в доме Натана Паркера, несгибаемого солдата, которого судьба посмела разозлить, подарив двух дочерей.
– Надо думать.
Он стал застегивать рубашку, радуясь, что можно чем-то занять руки. Появление этой женщины в его доме сразу породило множество вопросов, ответить на которые Фрэнк не мог. Натан Паркер и Райан Мосс представляли для него серьезную проблему. Их слушали, им повиновались, их шаги оставляли следы, у них имелись ножи, а руки готовы были нанести удар. До сих пор Елена лишь безмолвно присутствовала рядом с ними, вызывая волнующую мысль о красоте и страданиях. В чем их причина, нисколько не интересовало Фрэнка, да он и не хотел, чтобы этот интерес возник.
Фрэнк прервал молчание. Его голос прозвучал резче, чем хотелось бы.
– Думаю, существует какая-то причина, которая привела вас сюда.
Елена Паркер была сама реальность – и глаза, и волосы, и лицо, и аромат… Фрэнк повернулся к ней спиной, заправляя рубашку в брюки, как будто достаточно было отвернуться, чтобы она исчезла. Он услышал ее голос из-за спины, когда надевал пиджак.
– Конечно. Мне нужно поговорить с вами. Боюсь, что мне необходима ваша помощь, если вообще кто-то в силах помочь мне.
Прежде чем обернуться к ней, Фрэнк нашел сообщников – пару темных очков.
– Моя помощь? Вы, дочь одного из самых могущественных людей Америки, нуждаетесь в моей помощи?
Горькая улыбка появилась на губах Елены Паркер.
– Я пленница в доме моего отца.
– Именно поэтому вы так боитесь его?
– У меня много причин бояться Натана Паркера. Но я боюсь не за себя… За Стюарта.
– Стюарт – это ваш сын?
Елена слегка поколебалась, прежде чем ответить.
– Да, мой сын. В нем вся проблема.
– А я здесь причем?
Неожиданно Елена приблизилась к нему и, вскинув руки, сняла с него очки и пристально посмотрела ему в глаза. Ему показалось, будто в него вонзился нож куда острее, чем был у Райана Мосса.
– Вы единственный известный мне человек, кто способен сейчас противостоять моему отцу. Если кто-то и может помочь мне, так только вы…
Прежде чем Фрэнк сообразил, что ответить, зазвонил телефон. Он схватил трубку с облегчением человека, нашедшего наконец оружие, которое может его спасти.
– Да.
– Никола. Я здесь, внизу.
– Хорошо. Спускаюсь.
Елена
– Наверное, я тут не в самый подходящий момент.
– Да, у меня сейчас дела. И я буду занят допоздна, и не знаю…
– Вам известно, где я живу. Можете прийти ко мне, когда угодно, хоть среди ночи.
– Вы полагаете, Натану Паркеру был бы приятен мой визит при подобных обстоятельствах?
– Мой отец в Париже. Он уехал переговорить с послом и поискать адвоката для капитана Мосса.
Фрэнк промолчал.
– Он забрал Стюарта с собой как… За компанию. Вот почему я здесь одна.
Фрэнк понял, что Елена хотела сказать «как заложника».
– Хорошо. Но сейчас мне надо идти. По ряду причин я не хотел бы, чтобы человек, который ждет внизу, видел нас вместе. Подождите несколько минут, прежде чем спуститься, хорошо?
Она согласилась. Последнее, что он увидел, закрывая дверь, ее светлые сияющие глаза и слабую улыбку, какую могла вызвать лишь крохотная надежда. В лифте Фрэнк посмотрел на себя в зеркало при неестественном освещении. В его глазах все еще таилось лицо его жены. Не было там места для других лиц, других глаз, других волос, других страданий. И самое главное – он никому не мог помочь, ибо никто не в силах был помочь ему самому.
Он вышел на солнечный свет, сквозь стеклянные двери заполнявший мраморный вестибюль «Парк Сен-Ромен». За ними его ожидала машина Юло.
Открывая дверцу, он заметил на заднем сиденье пачку газет и огромный издевательский заголовок на верхней: «Меня зовут Никто». Другие заголовки были, очевидно, в том же духе. Вряд ли Никола спалось лучше, чем ему.
– Привет.
– Привет, Ник. Извини, что заставил ждать.
– Ничего. Тебе звонил кто-нибудь?
– Никто. Не думаю, чтобы в твоем управлении кого-то посетила сумасбродная мысль видеть меня, даже если Ронкай официально приглашает меня на брифинг.
– Ну, рано или поздно все же придется там показаться.
– Это уж точно. Но сначала, думаю, нам нужно завершить одно частное дело.
Юло завел мотор и поехал по короткой подъездной аллее к площадке, где можно было развернуться.
– Я заглянул в свой офис и взял там оригинал кассеты, заменив ее копией.
– Думаешь, заметят?
Юло пожал плечами.
– Всегда можно сказать, что ошибся. Не такое уж это тяжелое преступление. Будет куда хуже, если обнаружат, что у нас есть след, а мы никому о нем ни слова не сказали.
Когда двинулись вниз по рю Жирофле, Фрэнк посмотрел в заднее окно, и мельком увидел Елену Паркер, выходившую из вестибюля «Парк Сен-Ромен».
37
Когда они подъехали к дому Мерсье в Эз-сюр-мер, Гийом ожидал их в саду. Увидев «пежо», он включил дистанционное управление, и ворота медленно раскрылись. За ними находилось белое одноэтажное здание с темной крышей и голубыми деревянными ставнями, слегка провинциальное, без претензий, но основательное и удобное.