Я убиваю
Шрифт:
– Привет, Клод.
– Здравствуй, Фрэнк.
– Слышал новости?
– Да, Ронкай мне все объяснил. Я рад, что будешь заниматься расследованием, хотя и…
– Хотя и?
Морелли выглядел твердым, как Гибралтарская скала, когда произносил эти слова.
– Хотя и считаю, что они поступили с комиссаром Юло по-свински.
Фрэнк улыбнулся.
– Хочешь знать правду, Клод? Я тоже так считаю.
Если получился экзамен, то, похоже, его выдержали оба. Атмосфера заметно разрядилась. Когда пришло время сделать выбор, Морелли поступил так, как Фрэнк и ожидал. Фрэнк задумался, до какой степени можно положиться на Морелли: стоит
Инспектор указал на пакет, лежащий на письменном столе.
– Пришли отчеты криминалистов.
– Уже просмотрел?
– Так, мельком. Все, что нам уже известно. Григорий Яцимин убит точно так же, как другие, нет ни единого следа. Никто идет своей дорогой и все так же осторожен.
Неверно, Клод, не совсем так. Есть «Украденная музыка»…
– Пока мало что в наших силах. Мы можем только контролировать радио. А это означает, надо быть начеку, иметь наготове команду специального назначения, которую можно поднять по тревоге, и все прочее. Согласен?
– Конечно.
– У меня к тебе просьба, Клод.
– Слушаю, Фрэнк.
– Если не возражаешь, сегодня вечером я оставил бы тебя одного дежурить на радио. Не думаю, чтобы что-то случилось. Убийство прошлой ночью разрядило батареи у нашего клиента, и по крайней мере в ближайшее время он будет вести себя хорошо. У серийных убийц обычно так и бывает. Я буду слушать передачу, меня в любую минуту можно найти по мобильному, но сегодня вечером я должен быть свободен. Сможешь?
– Без проблем, Фрэнк.
Интересно, подумал Фрэнк, как все-таки складываются отношения Морелли и Барбары. Ему показалось, что симпатия инспектора к девушке попала на плодородную почву, но потом события, возможно, отодвинули их отношения на второй план. Морелли не походил на человека, который способен пренебречь своей работой из-за увлечения, пусть даже такой очаровательной девушкой, как Барбара.
– Мне обещали машину. Взгляни, пожалуйста.
Инспектор удалился из кабинета. Фрэнк остался один. Достал из внутреннего кармана бумажник и вынул из него сложенную вдвое записку. Обрывок письма генерала Паркера, которое тот оставил у консьержа после их первой встречи на площади в Эз-Виллаже. Тут были номера телефонов.
Некоторое время Фрэнк раздумывал, глядя на них. Наконец решился. Взял мобильник и набрал домашний номер. После нескольких гудков он услышал в трубке голос Елены.
– Алло?
– Привет. Это Фрэнк Оттобре.
Последовало некоторое молчание, прежде чем прозвучал ответ.
– Рада слышать вас.
Фрэнк никак не прокомментировал эти слова.
– Вы ужинали уже?
– Нет, нет еще.
– Решили отказаться от ужина или можете включить его в свои планы?
– Думаю, это вполне возможно.
– В таком случае я мог бы заехать за вами через час, если вам удобно.
– Вполне удобно. Жду Вас. Помните, как ехать?
– Конечно. До встречи.
Фрэнк отключил связь и продолжал смотреть на мобильник, словно на дисплее можно было увидеть, что делает в этот момент Елена у себя дома. Закрывая крышку «Моторолы»,
39
Фрэнк остановился у поворота на короткую грунтовую дорогу, ведущую к дому Елены Паркер, и заглушил двигатель полицейского «рено-меган» без опознавательных знаков. От обычных машин такой марки его отличало лишь радио, позволявшее связываться с управлением. Морелли объяснил, как пользоваться им и на каких частотах.
Поднимаясь в Босолей к дому, снятому генералом, Фрэнк позвонил Елене, что подъезжает.
Еще раньше он отвез Морелли на «Радио Монте-Карло», и они вместе проверили, все ли там в порядке. Прежде чем уйти, Фрэнк позвал Пьеро в сторону и прошел с ним в кабинет со стеклянными дверями недалеко от выхода.
– Пьеро, ты умеешь хранить секреты?
Парень испуганно посмотрел на него и сощурился, словно раздумывая, по силам ли ему такое.
– Секрет, это значит, больше никто не должен знать?
– Именно так. И потом ты ведь теперь тоже полицейский, участвуешь в расследовании, а полицейские никому не могут передавать свои секреты. Это top secret, [63] очень важный секрет. Понимаешь?
Парень стал энергично кивать в знак согласия, и торчащие волосы его забавно разметались, так и хотелось их причесать.
– Этот секрет будем знать только ты и я. Согласен, агент Пьеро?
– Так точно, сэр.
Он поднес руку ко лбу, отдавая честь, как в каком-нибудь телефильме. Фрэнк достал распечатку, сделанную Гийомом.
63
Большая тайна (англ.).
– Я покажу тебе сейчас конверт одной пластинки. Сможешь сказать мне, есть ли она в комнате?
Он развернул перед Пьеро страницу. Пьеро опять сощурился, как всегда, когда хотел сосредоточиться, потом поднял голову, посмотрел на Фрэнка, не проявляя никакой радости, и покачал головой.
– Нет.
Фрэнк скрыл свое огорчение, чтобы не расстраивать Пьеро. И спокойно ответил:
– Очень хорошо, Пьеро. Очень, очень хорошо. А теперь можешь идти, и прошу тебя, помни – никто не должен знать об этом, ни слова никому, полнейший секрет!
Пьеро приложил к губам указательные пальцы в знак того, что клянется молчать, вышел и направился в режиссерскую аппаратную. Фрэнк опустил бумагу в карман и ушел, оставив Морелли на посту. По пути он встретил Барбару в каком-то необыкновенном черном платье, она шла навстречу инспектору, явно собираясь что-то сказать ему.
Пока он раздумывал о переживаниях Морелли, ворота открылись, и появилась Елена. Фрэнк увидел, как ее фигура медленно возникла из полутьмы в рассеянном свете фар.
Сначала показался легкий силуэт, потом раздался скрип гравия и послышались уверенные шаги по неровной земле. Затем среди ветвей он увидел ее лицо в обрамлении светлых волос и, наконец, глаза – эти глаза, в которых, казалось, кто-то взращивал печаль, чтобы раздать ее потом всему свету. Фрэнк задумался, что может таиться в их глубине, какие страдания скрываются в них, сколько невольного одиночества, невостребованной дружбы, наконец, усталости оттого, что приходиться выживать, а не просто жить нормально, по-человечески.