Я учусь в четвёртом КРО

Беленкова Ксения

И тут случилось необыкновенное: папа поперхнулся, закашлялся, а потом виновато посмотрел на маму, будто извиняется. Слов таких он никогда в жизни не говорил, не попросил прощения, даже когда привёл

с прогулки вместо меня соседского мальчика Витеньку. Мама восстановила семью, сбегав во двор и выменяв меня обратно, а соседская няня всё время трепалась по мобильнику на непонятном языке и вообще ничего не заметила. Но до самого позднего вечера папа смотрел на маму именно так – высшая степень раскаяния!

– А что теперь с Романенко? – испуганно переспросил я.

– Ешь, – сказал папа.

А мама промолчала и даже не посмотрела на меня, чтобы я не прочитал у неё в лице чего-нибудь лишнего, непозволительного. В такие минуты на лбу у неё словно загоралось табло «12+», а мне ещё и одиннадцати не исполнилось. Внутри стало как-то пусто и тоскливо, я пронзил корку котлеты и отправил в рот, чтобы заполнить себя хоть чем-то и перестать бояться…

Ноябрь

Гоша Порочкин • Лампа отожгла!

Этим

утром я проснулся и подумал, что должен стать Героем Дня! А то школа без меня от скуки сдохнет, честное слово…

И вот, захожу я к ребятам в класс посреди первого урока, а они сидят себе тихонечко, пишут что-то в тетрадях. Ну кому это, подскажите, нужно? Они бы ещё на уроке наскальной живописью занялись, что за динозавристость? Какому дикарю в наше Новейшее время может пригодиться вся эта писанина от руки? Ладно бы ещё школьникам поголовно ноутбуки раздавали – и печатай себе на здоровье! Это я понимаю. Но выводить каракули в бумажной тетради всего лишь за то, чтобы тебе учитель поставил пятёрочку, – это же настоящий цирк! А я не макака какая-нибудь, чтобы ради награды обезьянничать. Я же этот, как его… гомосапиенс – человек разумный. А любому разумному человеку ясно, что все эти бумажные тетради – прошлый век, ими только печки разжигать!..

Конец ознакомительного фрагмента.