Я ухожу. Прощай навеки. Твоя душа

Притуляк Алексей

 Кот не мог перенести повторного салюта — он сначала взмыл вертикально вверх над креслом, а потом рванулся к выходу из этого сумасшедшего дома.

 Рыжий безумец, между тем, одним прыжком очутился возле меня и тут же рухнул мне на колени, обнимая за шею. От него пахло моим ромом, моей сигарой, дамской помадой и идиотизмом.

 Он быстро выдернул из уха свой дурацкий красный фломастер и несколькими движениями нарисовал что–то над моей верхней губой. В тут же извлеченном им откуда–то зеркальце я увидел у себя под носом развязно–придурковатые кошачьи

усы.

 - Какой милашка! — бросил этот наглец.

 - Потрудитесь слезть с моих колен! — потребовал я.

 Но это не возымело никакого действия. Чокнутый арлекин схватил со стола еще не разобранную мной утреннюю почту и стал один за другим вскрывать конверты и просматривать их содержимое, комментируя:

 - Так, что тут у нас… Ага, счет из прачечной на тридцать две кроны… Угу… Уважаемый господин Фергюссон, клуб любителей бриджа извещает вас… Фи! Бридж… Та–а–ак, а тут… Счет из ресторана… Здесь… Штраф за просроченную стоянку…

 - Да ты тот еще злостный неплательщик! — развязно выпалил он, комкая и бросая всю кипу бумаг в камин.

 Одно письмо в голубом конверте осталось незамеченным на столе. Теперь он схватил его, вскрыл и начал читать.

 «Милый Арчи!..»

 - О! — прокомментировал он тут же. — А вот это уже интересно! Милый Арчи… Хм… И почерк женский… Хм!

 «Милый Арчи! Тебя, наверное, удивит, что я решила написать тебе…»

 - Послушайте, милейший! — сделал я попытку перебить его, уже начиная выходить из себя.

 Но на него это не произвело ни малейшего впечатления, он продолжал читать.

 «… но я не могу, слышишь, не могу больше молчать!»

 - Да ты проказник! — бросил он мне. — Довел женщину до крайности!..

 - Какого черта! — взорвался я. — Какого черта вы уселись ко мне на колени и читаете мои письма?! Какого черта вы испугали моего кота?! Какого дьявола вы вообще здесь делаете?!

 Его лицо страдальчески морщилось при каждом моем возгласе.

 - Я тебе не нравлюсь? — спросил он жалобным детским голоском.

 - Ничуть! — отрезал я. — Что за бред…

 Из глаз его, вернее откуда–то из бровей, брызнули струи слез, заливая мое лицо, рубашку, костюм. Он громко заорал, изображая плачущего.

 - Прекратите немедленно! — крикнул я вскакивая и стряхивая этого недоделанного клоуна со своих колен. Из нагрудного кармана я достал носовой платок, чтобы утереться. Но он не дал мне сделать этого. Он выхватил платочек из моих пальцев и принялся громко сморкаться в него, бормоча в перерывах между всхлипываниями и вздохами:

 - Не нравлюсь… я ему… не нравлюсь… Ох!… Какой ты жестокий, Арчи!.. Обидеть клоуна может всякий… а вот понять… пожалеть… Ах!..

 Я отошел к окну и утер лицо портьерой. Это было мерзко и унизительно, но что оставалось делать.

 Ситуация становилась все более и более ненормальной. Я ничего не понимал, я чувствовал, что выгляжу со стороны идиотски — в мокром костюме, с нарисованными над верхней губой кошачьими усами, взволнованный и ничего не понимающий. Все, что происходило в моем

кабинете, напоминало то ли бред сумасшедшего, то ли дурной сон. И главное, я не представлял, что мне в этой ситуации делать. Единственное, что пришло мне в голову — это вызвать полицию. Но вызов полиции сейчас был далеко не лучшим вариантом улаживания какого бы то ни было конфликта. Имелись определенные обстоятельства, которые не позволяли мне сейчас прибегать к помощи властей. Тем не менее, можно было по крайней мере попытаться припугнуть его.

 - Если через минуту вы не исчезнете из моего дома, я вызову полицию, — сказал я.

 - Это вряд ли, Арчи, — ответил он странным, уже низким и грубым, голосом.

 Я невольно обернулся и увидел прямо перед лицом черную дыру. Это был ствол пистолета, который он держал в обеих руках, вытянув их ко мне. Черное короткое дуло револьвера смотрело мне прямо в левый глаз. Этот холодный и жесткий взгляд был очень неприятен.

 Я человек далеко не робкого десятка, но сейчас я испугался. От этого сумасшедшего можно было ожидать всего. Я нисколько не сомневался, что если я поведу себя не так, как ему нужно, он не задумываясь размозжит мне череп. Я не хотел бы, чтобы он выстрелил мне в глаз. Особенно — в левый.

 Словно прочитав мои мысли, он криво усмехнулся и перевел прицел на мой правый глаз. Это тоже было весьма неприятно, хотя прежде мне казалось, что выстрел в правый глаз будет менее неприятен.

 - Не могли бы вы целиться в лоб? — попросил я.

 Он задумался на несколько мгновений, поводил глазами, пожевал губами и с неохотой перевел ствол чуть выше и левее, так, чтобы черное око пистолета смотрело мне точно в середину лба, над переносицей.

 - Так лучше? — спросил он.

 - Да, благодарю вас, — кивнул я.

 Говорить больше было не о чем. Нет, тем для беседы сейчас нашлось бы немало, я думаю, но я был слишком занят мыслями о том, как успокоить безумца.

 Прошло две или три минуты. А может быть и все пять. Я заметил, что ему уже тяжело стоять вот так, с вытянутыми руками. Руки его едва заметно, но начали подрагивать, что я сразу заметил по мелким движениям ствола пистолета.

 Еще через пару минут он почувствовал, наверное, что больше не в силах сохранять принятую позу.

 - Черт, руки устали! — поделился он со мной.

 Если раньше он говорил дурацким полудетским голосом, то сейчас, похоже, — своим естественным. Голос у него был довольно низкий, ломкий.

 - Надо что–то делать, — добавил он.

 - Да, — согласился я. — Пауза как–то затянулась.

 - Ну тогда я стреляю? — спросил он моего совета.

 - Кхм… — я прочистил горло, которое вдруг обложило. — Может быть… э–э–э… кофе?

 - Кофе? — засомневался он.

 Он задумался на минуту, потом покачал головой.

 - По дороге к тебе я зашел в кафе напротив. Выпил две чашки кофе с корицей, съел кусок сырного пирога и пирожное. Пирожное было так себе, но кофе — довольно безобразный. Ты ходишь в это кафе?