Я ухожу. Прощай навеки. Твоя душа

Притуляк Алексей

 - Не бойся, — улыбнулся он, прочитав, наверное, весь мой страх на моем лице, прямо через маску. — Не бойся, дружище, я не сделаю тебе больно… Ну если только самую малость.

 - Вы… вы собираетесь убить меня? — спросил я.

 - Тьфу ты! — всплеснул он руками. — Ну и дурень же ты же ты, Арчи! Ну как можно убить того, кто и так уже мертв! Напротив — я дам тебе жизнь!

 Я попятился от него, лихорадочно соображая, чем бы можно защититься от этого безумца. Физически он был несомненно гораздо сильнее меня, так что о просто кулачной потасовке

нечего было и думать — не смотря на то, что в свое время я брал уроки джиу–джитсу, он уложил бы меня за пару минут, стоило мне пропустить один его хороший удар. Единственный мой шанс — это нож для бумаги, которым я всегда вскрываю конверты и который лежал в верхнем ящике стола.

 Его последние слова дали мне догадку: он — сатанист. Он хочет «дать мне новую жизнь», принеся в жертву дьяволу. Именно поэтому он и явился ко мне в день моего пятидесятилетия.

 Пятясь, я добрался до стола. Клоун оставался на месте и только, улыбаясь, провожал меня глазами.

 Гипнотизируемый его взглядом, я зачем–то взял со стола и сунул в карман недочитанное им письмо. Потом открыл ящик стола.

 - Вряд ли он тебе там понадобится, — сказал паяц, когда моя рука потянулась к ножу. — Я же сказал: только самое необходимое. Сигары не забудь.

 Моя рука замерла, касаясь металлической рукояти острого как бритва ножа.

 Гладкая прохлада стали ласкала кончики пальцев, вселяла надежду и даже почти уверенность.

 - Си–га–ры, — произнес клоун. — Оставь нож в покое. Вскрывать почту тебе там не придется, уж поверь мне на слово.

 «Что делать?» — билась в мозгу одна единственная мысль. Бред, начавшийся час назад, переходил в уже совсем нереальное действо. Если я сейчас пойду куда–то с этим человеком… Да нет, я даже представить не мог, чем это может кончиться. У меня не оставалось ни малейшего сомнения в его ненормальности. Но… Но откуда он знает про мое намерение взять нож? Про мой день рождения? Откуда в хлопушке взялась моя маска?

 Может быть, я сплю, и все это мне снится? Очень хотелось бы верить, что вот сейчас я ущипну себя, помотаю головой, подпрыгну и — проснусь. Но какое–то тоскливое сосание под ложечкой подсказывало мне, что нет, — чуда не случится. Мой разум был слишком трезв, слишком привычен к аналитической работе, чтобы позволить обмануть себя подобными надеждами.

 Паяц не сводил с меня глаз. Я нисколько не сомневался, что маска — не препятствие для его взгляда. Он читал все мои мысли через нее, видел сквозь нее всю мою внутреннюю борьбу. А может быть, эта бумажка и правда стала моим лицом?..

 Бред! Бред…

 Я задвинул ящик стола. Достал из коробки две сигары, глубоко вдохнул их аромат и сунул в нагрудный карман.

 - Ну что, идем? — повторил он свой вопрос.

 - Идем.

 Мы, он впереди, я — за ним, вышли из кабинета, молча проследовали через гостиную в прихожую. Я набросил плащ, и мы ступили на крыльцо.

 - Закрою, наверное? — неуверенно спросил я.

 Он только пожал плечами.

 Я пощелкал замком,

запирая дверь на два оборота. Потом, уподобляясь в безумии своему спутнику, размахнулся, что было сил, и зашвырнул ключи на крышу.

 «Бедный кот! — мелькнуло в голове. — Впрочем, жена наверняка не бросит его».

 Паяц только хмыкнул одобрительно и направился к ограде. Я последовал за ним.

 Мы вышли на аллею, и он снова двинулся впереди, предоставляя мне шествовать за ним.

 К счастью, прохожих здесь не было, так что мы никого не могли испугать своим видом. Хороша картина: впереди идет разноцветный клоун, за ним — человек в плаще и бумажной маске на лице. Цирк сумасшедших!

 Утро было осенне–хмурым. Желтая листва под ногами шуршала как саван, заглушая шаги и удушая запахом смерти. Черт меня дернул родиться осенью!

 Умирать, кажется, тоже придется осенью.

 А может быть, сбежать? Броситься сейчас по улице, кричать, звать на помощь… Нет. Я обречен, это совершенно очевидно. Я буду идти на заклание как агнец — молча, покорно, без всякой надежды на спасение. Сейчас я был почти уверен, что этот клоун — моя судьба.

 Он свернул в ближайший переулок, прошел два десятка метров и остановился. Шел он быстро, а остановился так внезапно, что я чуть не ткнулся носом ему в шею (он был заметно выше меня ростом, не только сильнее).

 - Так… — произнес он. — Кажется, это здесь. Пришли, Арчи.

 Я оглянулся по сторонам.

 Перекресток как перекресток, самый обычный, ничем не примечательный. К выщербленному, покрытому трещинами асфальту с двух сторон прислонились серые домишки с черепичными крышами. Метрах в пяти от нас деловито расхаживала по обочине пара хмурых ворон.

 Ну и куда же мы пришли? Что, он будет приносить меня в жертву прямо здесь, посреди переулка?

 Я услышал лязгающий звук и сдавленный голос клоуна: «Помоги же мне, Арчи, не стой столбом!»

 Я увидел, что он наклонился над канализационным колодцем и пытается сдвинуть с него массивную чугунную крышку. Какого черта? Что происходит? Собрания сатанистов проходят в канализации? Разумеется, там им самое место, но чтобы поклонники дьявола добровольно спустились в клоаку — в это верилось с трудом.

 Я помог паяцу открыть колодец. Он для чего–то встал на колени и заглянул внутрь, туда, откуда вырывалось в осенний воздух отвратительное зловоние.

 С минуту паяц выглядывал что–то в кромешной тьме, потом кивнул и произнес:

 - Да, похоже это он.

 - А вы сомневались? — вопросил я саркастически. — Да, это он, самый обычный и довольно вонючий канализационный люк. Только не говорите мне, что мы должны будем туда спуститься.

 - Увы, Арчи, — покачал он головой. — Другого пути нет.

 - Я не полезу туда! — произнес я категорично.

 - Надо, дружище, надо, поверь мне, — сказал он. — Потерпи, тебе осталось совсем не много.

 - Немного до чего? До смерти?

 - До жизни, — ответил он и полез в зловонную трубу.