Я украду твоё сердце

Островская Ольга

Азим был прав. День выдался насыщенным и местами сложным. А ещё очень переживательным. Я действительно очень устала. И теперь дрёма незаметно подкрадывается ко мне на мягких лапах, окутывая ласковой тьмой. Я уплываю в это сладкое забытие. И мне чудится тихий голос:

– Я так безумно люблю тебя, моя девочка. Если бы ты только знала…

Глава 24

Я не знаю, что меня разбудило. Какая-то безотчётная тревога, от которой сердце спросонья так и норовит выскочить из груди. День ещё не начался,

а я почему-то уже жду от него неприятностей.

Беспокойно завозившись в кровати, рукой ищу рядом Азима, который всю ночь согревал меня своими объятиями. Но рядом его почему-то нет.

Распахнув глаза, недоумённо смотрю на примятую подушку, а потом приподнимаюсь на локте и озираюсь вокруг.

Он стоит у окна. Полностью одетый, притом не в штаны и рубашку, как обычно одевается здесь, а в чёрный босварийский каптан, отчего снова кажется тем самым язвительным и холодным циником, которого я столько лет считала врагом. Заложив руки за спину, просто смотрит на море. До дрожи отчуждённый.

– Азим, что-то случилось? – с тревогой зову любимого.

Широкие плечи на миг напрягаются, каменея, а потом он медленно оборачивается. Вот только лицо его кажется каменной маской, заставляя моё сердце сжаться ещё сильнее.

– Скоро здесь будет Корим, - слышу я ровный ответ. – И, скорее всего, твой брат.

– Тайрэн? – выдыхаю ошеломлённо. – Но почему?

– Так нужно, Николь, - отвечает Азим. – Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

– Что именно?

– Ты накинешь на себя иллюзию невидимости и не будешь снимать, что бы здесь ни происходило.

– Почему?

– Потому что о твоём присутствии здесь не должен знать никто кроме тех, кто уже знает.

– А кто ещё может узнать? Твой дядя и мой брат разве прибудут не одни? Что вообще происходит, Азим?

– Нет времени объяснять, Николь. Они уже близко. Одевайся и делай, как я тебе говорю. Это очень важно, малышка.

– Хорошо, - киваю.

Как ничего другого желая, чтобы он сейчас улыбнулся, подошёл ко мне, поцеловал и сказал, что всё в порядке и бояться нечего.

Но вместо этого Азим попросту выходит из комнаты, оставляя меня с чувством полной потерянности. Почему он ведёт себя так, будто мы снова стали чужие?

Но полученные мною указания более чем понятны, так что лелеять свои обиды некогда. Стараясь не поддаваться эмоциям, я поспешно выбираюсь из кровати и бегу в ванную комнату. Там привожу себя в порядок, быстро умываюсь и заплетаю волосы в небрежную косу. В спальню возвращаюсь уже в халате, который вчера забыла в ванной, и сразу иду к шкафу. Стоит открыть дверцу, и мой взгляд сразу падает на красное платье, выбранное для меня Азимом. Я так его и не надела ни разу. Всё тянула, ждала неизвестно чего. А теперь, наверное, подходящего случая больше никогда не предоставится. Вряд ли мы останемся здесь. Ни сейнарской, ни тем более босварийской принцессе не положено носить такое по статусу.

Вздохнув, беру с полки бельё и простую белую блузу с красной юбкой, и уже через несколько минут выхожу из спальни. Предварительно, как и велел

Азим, набросив на себя иллюзию полной невидимости и неслышности. Потому что со стороны подъездной дороги уже доносится топот конских копыт. И судя по звуку там целый большой отряд.

Чувствуя, как всё внутри сжимается от необъяснимого страха, я ускоряю шаг.

Азима нахожу в одной из гостиных, той что ближе к прихожей. С виду он просто спокойно сидит за столом. Но я замечаю, как напряжена широкая спина, ощущаю какую-то холодную решимость, исходящую от него. Поэтому молча подхожу и кладу руку на мужское плечо, показывая, что я здесь и во всём его поддерживаю.

Едва заметно вздрогнув, он замирает. Поворачивает голову в мою сторону.

– Ники? – спрашивает одними губами, накрывает мою руку своей.

Я в ответ сжимаю пальцы чуть сильнее.

– Спрячься. Чтобы тебя никто не задел ненароком, - получаю новое указание…

И подпрыгиваю от неожиданности, когда внешняя дверь с грохотом распахивается, а в прихожей раздаётся топот сапог.

– Быстро, Ники! – тихо приказывает Азим, поднимаясь и направляясь навстречу «гостям». Я послушно отхожу в сторону, прячась за высоким креслом.

А в гостиную уже стремительно входит король Корим в строгой боевой жупархе и с очень мрачным выражением лица. А с ним с десяток королевских яншар, с обнажёнными клинками. И все они вмиг окружают Азима, заставляя меня ошеломлённо выдохнуть и испуганно вцепиться руками в спинку кресла.

Воздух вокруг начинает потрескивать от магических заклинаний, готовых сорваться с рук боевых магов.

Но что больше всего меня поражает, так это то, что из-под личины одного из босварийских боевиков на меня смотрит мой старший брат, Тайрэн. Ещё и перемещается так, чтобы занять позицию между мной и остальными.

– Приветствую, ваше величество, - со спокойным достоинством склоняет голову Азим. – Чем заслужил честь видеть вас в моей скромной обители?

– Арестовать его, - холодно приказывает Корим, вместо ответа. А дальше просто убивает меня наповал сухим: – Принц Азим Босвари, ты обвиняешься в покушении на меня и мою семью. Если твоя вина будет доказана, тебя ждёт смертная казнь.

– Ты делаешь большую ошибку, дядя, - не менее холодно цедит Азим.

– Я сделал большую ошибку, поверив, что ты отличаешься от своего отца, - с ненавистью морщится король Босварии.

Покачнувшись, я чуть не оседаю на пол, чувствуя себя так, будто в моей груди пробили огромную дыру. И окровавленное сердце теперь там трепыхается, едва живое.

Этого не может быть! Просто не может! Он не мог! Это всё неправда! Он не такой!

Забыв о приказе Азима держать иллюзию, я на подкашивающихся ногах бросаюсь к нему. Чтобы остановить всё это, чтобы посмотреть в любимые глаза и увидеть там правду. И даже не замечаю, как передо мной вдруг возникает Тайрэн и в солнечное сплетение врезается его заклинание. Тело вмиг сковывает оцепенением, лишая малейшей возможности пошевелиться. Замораживая меня изнутри… или это не заклинание со мной делает?