Я [унижаю] аристо
Шрифт:
— Э, слюшай! Какой виход-шмиход! — Из-за стеллажей внезапно послышался возмущённый ломкий голос. — Я щито тут, адын должын всё это грузить-таскать, билять!
Хозяин этого возмущённого голоса быстро шёл к проходу между полок. И вот-вот должен был выйти к парковке тележек. Кажется, я его знаю…
— Уйянгез кенджяляб! А ну памагай давай, уасся… О-па! — Из-за полок выбежал смуглый бородач в яркой арестансткой робе и широко раскрыл на меня тёмные глаза. — От это устрэча!
— Салам, Хадид…
— Друг
Стоя рядом с ним, я прямо почувствовал, как боец напрягся — словно пружина перед прыжком. И постарался успокоить:
— Не то что бы, но типа…
Ещё секунду назад я бы спокойно ответил утвердительно. Конечно, лютым корешом меня зекистанцы никогда не считали — сколько бы мы не работали вместе. Как и любого парня не из их клана. Но и врагом я им точно не был. Деловой партнёр, который всегда делал всё, что обещал — вот более-менее точное определение.
Тогда почему сын Ашмеда сейчас смотрит на меня так, как будто я только что прямо при нём перепутал его сестру с уличной девкой? Да ещё и сразу предложил ей поработать ротиком за мелкий прайс…
— Тима-джян… — Хадид тоже заметил то, как напрягся Ратмир. И глянул на него с не меньшей злобой. Однако, замер на месте и продолжил вкрадчивую речь. — Ты щито это… Ещё и в петущиный барак запысалс?
Нет. Так он смотрит не из-за того, что подозревает меня в каком-то мужском бесчестии. Тогда бы бородач просто поржал. В худшем случае — плюнул на ботинок…
— Вертухаи прессовать хотели. — Я кивнул на окровавленный кулак Ратмира. — Но у них не срослось.
— Ны сраслос, гаварыш… — Зекистанец продолжал цепко рассматривать фигуру ветерана.
И Ратмир отвечал ему таким же напряжённым вниманием. А на изрезанном шрамами лице застыла маска гневного презрения…
А ведь они оба… Зекистанцы…
В итоге их глаза встретились. Гордый и дерзкий брюнет ничуть не спасовал под нахмуренным вниманием. И лишь ещё больше выкатил грудь колесом:
— А я ваще думал, ты тэпэр с серыми бегаищ, Тима-джян… — Жгучий взгляд из-под густых чёрных бровей теперь уколол и меня. — Кырысой стал наш пацанчик… Атэц савсэм агарчился, как узанал…
— Ты о чём? — Моё недоумение было, само собой, искренним.
И зекистанец это определённо заметил. В свою очередь, вроде бы, даже немного удивившись:
— А ты, Тима-джян, думаищ пачиму я зыдесь, а не на районе плов кющаю?
— Могу сходу статей пять назвать. — Я постарался хоть немного перевести нашу беседу на юмористический лад. Тут же определённо какое-то недоразумение. И нужно быть готовым вместе над ним поржать.
— Так эт ты мине сататью с пола в руки вручил, Тима-джян! — Угрюмо оскалился Хадид. Шутить он был явно не настроен. — Вот ущ от кого не ждаль, канещ… Уйлям балясям…
Я?! Да мы же
Чёрт. Точно. Беспилотник…
Похоже, с угоном случился какой-то косяк, не смотря на то, что я им тачку прямо в руки вложил…
— А? Чё? Васапомныл тэперь, уасся?! — Бородач явно заметил, как меня осенила догадка. И добрее от этого не становился.
— Слушай, зекоид… — Ратмир явно терял терпение. И сделал шаг вперёд. — Нам некогда. Есть претензии — пиши прокурору…
— Я тэбэ щас так напищю, кровь из жёппа ходить будещь! — Отскочив назад, Хадид мгновенно вытащил из-за штанины заточку и принял боевую стойку.
— Воу-воу!!! — Я поспешил шагнуть вперёд ветерана, который тоже немедленно вооружился и пригнулся перед прыжком. — Хадид! Непонятка вышла, матерью клянусь!
— Ай, мать не пазорь, патсан! — Огрызнулся бородач. — Чырез кавартал уже мэня серые тарамазнули! К ним тревожка скинулась, как ток я внутырь залэз!
— Так ты же сам у Искры спрашивал, как её отключить? И не отключил?
— А ещё и на других валищ тыперь, Тима-джян? — Хадид продолжал стоять в готовности к прыжку. Хотя при этом деланно покачал головой. — Ай, нихаращо паступаищ…
Ладно… Некогда мне с тобой спорить… Да вас и хрен переспоришь, если заведётесь…
— Короче, Хадид. — Я шагнулближе, не смотря на угрозу. — Лучше ты щас никому не сделаешь…
— Я и не сабираюсь! — Огрызнулся бородач.
— И останешься тут уже не за угон… — Я покосился на «кощея».
Тот взирал на развернувшуюся сцену со слабым интересом. Слабый козырь, конечно. Вряд ли настучит потом на Хадида. С другой стороны — резать стариков у зекистанцев, всё же, не принято… И свидетель есть свидетель.
— От ты карыса саусем стал, Тима-джян…
— Об этом ещё поговорим, кем я стал. — Я сменил примирительный тон на угрюмый. Слабость и заискивание бородачи презирают чуть ли не больше предательства. — Но сейчас я собираюсь отсюда свалить. И если успокоишься — помогу и тебе. Откиснешь месяцок в горах у родичей, сделаешь новую ксиву и вернёшься опять к отцу как новый.
— Ай вэрю тыбе, Тима! Ай прямо вот беру и вэрю! — Хадиди изобразил фальшивую радость. — Ща до паталок допрыгну, пагады!
— Да чё ты с ним… — Прорычал позади меня Ратмир.
И я поспешил поднять перед ним руку, продолжая обращаться к бородачу:
— А Искре поверишь?
— Из «Тэрэтый круг»? — Недоверчиво прищурился зекистанец.
— Да. Из «северов».
— Она тож тут щитоль?
— Типа того… — Я вытащил припрятанную раскладушку.
И, ни секунды не мешкая, набрал нужный номер на громкой связи.
— Красавчик? — Кажется, девушка на том конце провода что-то ела. — Ты чего тянешь? Мне говорят, ты всё ещё не в «Шашках», но я вижу, что уже за периметром…