Я в любовь нашу верю...
Шрифт:
О злодейка судьба! Порой ты расставляешь перед людьми свои ловушки, со смехом наблюдая за тем, как несчастные пытаются выбраться из них. Тебе чужды слезы и боль, тебе никогда не узнать, как болит разбитое сердце и как выглядят разорванные в клочья надежды.
Снова… Снова Адонис стал свидетелем сцены, не предназначенной для посторонних глаз. Он стоял за цветущим кустом боярышника и дрожал от отчаяния и немого бессилия, сжимая руки в кулаки и наблюдая за происходящим у дуба. И зачем он только отправился на поиски Минории?! И почему он вновь вынужден был стать невольным зрителем того, как горячо любимая им принцесса
«Мне никогда не стать частью ее жизни, — горько подумал Адонис, отворачиваясь от увиденной только что картины. — С ней всегда будет кто-то другой. Кто-то более подходящий, предпочитаемый. Но не я».
С трудом сдерживая злые слезы, юноша решительным шагом двинулся прочь, оставляя позади лицемерную Минорию и счастливчика Кунсайта. Лорд что-то говорил принцессе, вглядываясь в ее синие лучезарные глаза, но слов не было слышно. Адонис и не хотел слышать. Он шел и проклинал себя. И этот день, и Эндимиона, и Кунсайта… Но не Минорию. Пока нет. Несмотря на все свои страдания, офицер не мог желать своей любимой зла.
Берилл была довольна. Оторвав взгляд от манящих глубин хрустального шара, она хищно усмехнулась. Только что она узрела прелюбопытнейшую картину — оказывается, один из приближенных Эндимиона, венерианец Адонис, был безответно влюблен в принцессу Минорию. Шар показал Берилл все, что произошло в саду, и в голове у нее тут же сложился хитроумный и коварный план.
«Надо же, — подумала фрейлина, поднимаясь с места и принявшись расхаживать по комнате, — Адонис так напоминает меня саму, что мне даже немного жаль его. Мальчишка так смешон в своей любви… Сущее дитя! Однако, — здраво рассудила темная королева, вновь присаживаясь и принимаясь гладить кончиками пальцев хрустальный шар, вызывая очередное видение, — он идеальная кандидатура для осуществления моего плана. Если все пойдет по плану, то милый, но безнадежно влюбленный Адонис перейдет на сторону короля Металии и станет первой ступенькой на моем тернистом пути к Эндимиону».
Запрокинув голову, Берилл засмеялась низким грудным смехом, чрезвычайно довольная собой и своим решением. Она точно знала, на какие больные места следует давить, чтобы обратить юношу во зло. Но действовать следовало немедленно, чтобы как можно раньше заронить в душу Адониса семена сомнения.
— Покажи мне офицера, — приказала фрейлина своему хрустальному шару и тот, замерцав, явил ей картину: венерианец с мрачным, отсутствующим выражением лица бесцельно бродил по пустынным коридорам дворца, наверняка размышляя. Это делало его идеальной и легкой добычей для Берилл.
Поправив перед зеркалом волосы и чуть подведя кармином губы, темная королева направилась прямиком к Адонису. Офицер все еще был там, где его в последний раз показывал хрустальный шар, и Берилл, вскинув голову, как бы невзначай подошла к юноше и заговорила:
— Добрый день! — начала она издалека. Адонис хмуро взглянул на нее, но все же поклонился в знак приветствия. — Хорошая погода, не так ли? Идеальное время для прогулок. Не составите ли скучающей фрейлине компанию? — не дожидаясь ответа, Берилл обвилась вокруг офицера, точно плющ вокруг дуба, и чуть ли не силой потянула его в сторону внутреннего дворика.
Венерианец не мог понять, чего от него
— А вы были в королевском саду? — спросила Берилл, бросив на венерианца многозначительный взгляд. — Идеальное местечко для влюбленных, не так ли?
— Не понимаю, о чем вы, — нарочито громко ответил Адонис, отворачиваясь.
— О нет, понимаете, — вкрадчиво произнесла фрейлина, останавливаясь. — Думаете, я не заметила, какими глазами вы смотрите на принцессу Венеры? Вы же сгораете от страсти! — прошептала она, подмигнув остолбеневшему юноше.
Кровь ударила ему в лицо, и офицер сжал зубы, сверкнув глазами:
— Это не ваше дело, — холодно проговорил он, надеясь таким образом охладить любопытство Берилл.
Но она была не так-то проста:
— Ох, почему же? Прошу прощения, если затронула ваши чувства, но… — тут она притворно вздохнула, поигрывая кисточкой на поясе своего фиолетового платья, — я понимаю вас, как никто другой.
— Вот как?
— Да, — коротко бросила фрейлина, опустив глаза. — Что ж, сердцу не прикажешь. Это чувство сильнее меня, но, увы, принц Эндимион вряд ли оценит мои душевные порывы.
— И зачем вы рассказали мне все это? — поинтересовался Адонис, не сводя взгляда с удрученной Берилл.
— Мы похожи, — ответила молодая женщина, поднимая голову. На мгновение офицеру почудилось, что в ее глазах заплясали злые алые искорки. — И вы даже представить себе не можете, насколько, — последние слова она прошептала ему на ухо, привстав на носочки. — Почему бы нам не объединить усилия? Только так мы сможем добиться своего.
Ее рука скользнула по белоснежному сукну офицерского мундира, и остановилась на крепкой груди Адониса. Это движение Берилл подкрепила соблазнительным взглядом и едва уловимым движением бровей, но на юношу это не произвело ровно никакого впечатления.
— Извините, но я не понимаю, о чем вы, — произнес он, отстраняя от себя фрейлину. Та, ничуть не обидевшись, усмехнулась:
— И все же запомните мои слова, милый офицер. Мы сможем помочь друг другу, стоит только захотеть.
Эти последние слова Берилл только сильнее укрепили Адониса во мнении, что тут кроется что-то неладное, и он поспешил откланяться, сославшись на неотложные дела. Уходя, он не увидел, какими глазами на него посмотрела молодая женщина, как в них заплясало кроваво-красное пламя, и как она обнажила зубы в хищной улыбке.
— Девочки! Ну наконец-то!
Окрестности дворца Иллюзиона огласил звонкий возглас Минории, что, раскинув руки, птицей летела навстречу Рейане, Литавре и Амелии. Принцессы уже достаточно оправились, чтобы навестить соседнюю планету и принять участие в ежегодном празднестве в честь Дня Летнего Солнцестояния. Теперь они стояли на дороге, ведущей во дворец, улыбаясь и глядя на несущуюся им навстречу дочь Астарты. Рядом с принцессами стоял Артемис, переминаясь с ноги на ногу. Ему не терпелось поговорить с Минорией — он ведь так давно не видел свою озорную подругу! Ну и Луну, конечно.