Я в любовь нашу верю...
Шрифт:
— Вообрази, каково было очнуться в темноте и полном одиночестве! — воскликнула Рей, довольная тем, что ей есть с кем поделиться переживаниями. — Я-то уж было подумала, что этим взрывом меня занесло в потусторонний мир или, того хуже, в Темное Королевство. Вокруг — ни души, ни единого звука…
Усаги понимающе кивнула, что есть сил вцепившись в свободную руку подруги. Все это было ей до дрожи знакомо.
— От тишины даже уши закладывало, — продолжила Марс. Она была готова болтать без умолку, лишь бы не думать о плохом. — И тогда я решила идти, лишь бы не сидеть на месте и предаваться
— Ой, я не хотела… — виновато ответила Усаги и все равно взяла Рей под руку, словно боясь, что та исчезнет, окажется плодом воображения, галлюцинацией.
Марс ничего не ответила, и некоторое время воительницы шли молча, вслушиваясь в однообразный звук собственных шагов. Это разрывало сердце на части, возвращало к тягостным мыслям о судьбе других подруг. Где они? Все ли в порядке? Нашли ли они друг друга или так и бродят в тоскливом одиночестве?
— Усаги? — повелительница огня решилась первой нарушить молчание.
— Что? — с готовностью отозвалась Сейлор Мун, встряхнув головой.
— Что ты теперь будешь делать, зная, что Мамору выбрал Минако? — выпалила Марс, но тут же пожалела о том, что затронула эту тему. Но соблазн был так велик…
От неожиданности девушка остановилась. Боль в груди вновь дала о себе знать, и лунная воительница, тяжело вздохнув, дала тихий ответ:
— Ничего.
— Так уж и ничего? — в голосе Рей скользило неверие.
Сейлор Мун повернулась к подруге, и в скудном свете огонька Марс прочла на ее побледневшем лице душевную муку. Было видно, что Усаги тяжело вести этот разговор, но, тем не менее, она была готова своей душевной исповедью расставить все точки над и.
— Знаешь, — медленно начала она, — первое, что я почувствовала, когда Венера призналась о любовной связи между ней и Мамору, — это гнев и неверие. Думала, что это злая шутка, но с каждой секундой все буквально уверяло в обратном… Потом пришла апатия, разочарование, боль, слезы… Никогда не думала, что все это можно чувствовать одновременно, — девушка грустно улыбнулась. — Порой даже ловила себя на мысли, что не хочу жить вот так…
— Ты что?! — не удержалась от гневного восклицания Рей, но Усаги тут же замахала руками, уговаривая подругу дослушать:
— Но в конце концов я смирилась с выбором Мамору. Да, в прошлом все было сказочно прекрасно, мы скрепили наши сердца клятвой любить друг друга вечно… Но, видимо, у настоящего свои законы. Тяжело признавать, но, по всей видимости, Мамору продолжал любить Минако даже после того, как мы стали парой, — Сейлор Мун тяжело вздохнула и замолчала. Марс хотела было прокомментировать ее исповедь, но воительница вдруг продолжила: — Если бы чувства Мамору были продиктованы тьмой, я бы продолжила борьбу несмотря ни на что, и сражалась бы до тех пор, пока не одержала победу. Но, увы, я поняла слишком поздно, что наши отношения были фальшивкой.
Усаги шмыгнула носом, и слезы боли и обиды полились сами собой.
— А я ведь и вправду любила его. Но он… — Сейлор Мун быстро вытерла слезы и заставила себя продолжить. — Знаешь,
Рей не знала, что ответить на это. Она буквально разрывалась на части. Казалось, что совсем недавно она вот так утешала Минако. Теперь же все поменялось с точностью наоборот. Полюса сместились, и теперь боль утраты переживает разлучница Усаги.
— Сейлор Мун… — неловко начала Марс, но та лишь крепче сжала пальцы вокруг предплечья подруги.
— А потом я вдруг вспомнила Адониса и его любовь к Минако. И тогда меня точно осенило. Вот оно — решение! Эйс поступил правильно, отпустив свою любовь. Он не стал любить Венеру меньше, зато позволил ей быть счастливой. Кейто искренне верит, что когда-нибудь судьба улыбнется и ему. Теперь так считаю и я. Знаешь, время лечит. Пусть я не стану любить Мамору меньше, но душевные раны заживут, и я взгляну на мир иначе. Будет и на моей улице праздник.
К горлу Марс подступил ком, когда она высушивала последние слова исповеди Сейлор Мун. Она была глубоко тронута этим признанием. В глазах повелительницы огня Усаги отныне выглядела иначе, чем всего пару минут назад.
— Это решение мудрой женщины, а не инфантильной девчонки… — произнесла Рей, прочистив горло, и потрепала подругу по плечу. — Ты изменилась.
— Спасибо, — лунная воительница открыто улыбнулась, — слышать это от тебя вдвойне приятнее.
И они двинулись дальше, навстречу все той же неизвестности. Сейлор Мун шла вперед с легким сердцем и едва заметной улыбкой на устах. Теперь она точно знала, что оправится от удара.
Юпитер и Эндимион шли молча. Никто из них не желал завести непринужденный разговор, опасаясь свести беседу к банальной перепалке. В обществе друг друга они ощущали некий дискомфорт, словно ожидая подвоха со стороны. Однако парень то и дело чувствовал на себе взгляды спутницы — быстрые и полные скрытого любопытства. И чем дальше они шли, тем чаще воительница стреляла глазами в сторону принца.
Наконец, он не выдержал и, остановившись, произнес:
— Ну, давай уже, спрашивай. Я же вижу, как тебя распирает от любопытства.
— А? Что? — Юпитер сделала вид, что не поняла смысла сказанного, однако краска смущения залила ее лицо. Девушка мысленно обрадовалась, что темнота скрыла от Эндимиона ее замешательство и добавила как можно равнодушнее. — С чего ты вообще взял, что меня интересует что-либо кроме поиска друзей?
— Наверное, потому, что я кожей чувствую твое осуждение, — ответил парень. Он не мог видеть лица воительницы, но мог представить, как оно изменилось при этих словах. — Да, я был круглым дураком, что пошел по поводу у воспоминаний прошлого и потерял от этого голову. Да, мне легче признаться в этом, чем доказывать обратное. Истина заключалась в том, что надо было жить настоящим… Жаль, что мне пришлось стать темным, чтобы понять свою неправоту. Хотя… — принц вздохнул. — Даже в прошлом все было не так просто, как казалось поначалу.