Я в моей голове

Савелов Сергей Владимирович

На следующий день, переодевшись после школы, захватив пару червонцев и чистую тетрадь (на всякий случай), я отправился за гитарой в Новый район города. Друг Евгении Сергеевны жил на набережные города в старом доме.

Несколько таких первых благоустроенных, трех и четырехэтажных домов, были построены (возможно, тоже пленными) после войны для городского начальства и руководства многочисленных заводов и фабрик города. Уже потом, после начала хрущевского строительного бума, новое поколение начальников предпочитало селиться в новых домах улучшенной планировки. А в этих, уже ставших старыми и непрестижными домах, оставались доживать свой век старики

или жили их потомки и редкие новоселы из счастливчиков пролетариев.

Дверь на втором этаже мне открыл высокий худой нескладный парень лет 30-35. Я его видел среди музыкантов на танцах, концертах и вроде среди оркестрантов на торжествах в городе. Одет он в застиранную рубашку, в вытертых до белизны джинсах и тапочках. Длинные волосы и усы выдавали его принадлежность к нынешней богеме. Они же, его немного старили. (Лет 28-30 прикинул, приглядевшись). Оглядев меня, уточнил:

– За гитарой?

Я кивнул. Он посторонился, пропуская меня в квартиру. Скинув в прихожей ботинки и верхнюю одежду, надел предложенные тапочки и пошел за хозяином. Планировка квартиры, как и предполагал, была нестандартной. Небольшая прихожая продолжалась узким коридором. В квартире пахло обедом, немного кошками и чем-то незнакомым, что присуще всем чужим квартирам. Пройдя за парнем по коридору с рядом закрытых дверей, я оказался в комнате творческого человека. Потолок и стены были покрыты какими-то панелями (наверное, для звукоизоляции), на стенах множество плакатов, афиш, изображениями зарубежных и отечественных вокально-инструментальных групп, фотографий. В углу электроорган или синтезатор (не разбираюсь) с микрофоном и колонками. На стене, над узким раскладывающимся диваном висит электрогитара. Еще одна прислонена к синтезатору. Напротив заваленный стол (художественный беспорядок), рядом проигрыватель на тумбочке со стопками пластинок на двух полках. В углах, под потолком - маленькие колонки, какие-то фонари и разноцветные лампочки, (наверное, самопальная цветомузыка). Хозяин прервал мой осмотр, достав, откуда-то из-за шкафа гитару в матерчатом чехле и протянул мне:

– Смотри.

Я, расстегнув чехол, достал инструмент. Гитара была светлого цвета и выглядела как новая. Накинув ремень, я проверил звучание струн на каждом ладу. Гитара звучала!

– Струны и некоторые лады заменены, - информировал он. Я кивнул.

– Раньше играл?
– заинтересовался.

– Пытался, на гитарах знакомых. Своей не было.
– Опять шифруюсь. Теперь он кивнул.

Я достал и протянул ему червонцы. Он, из заднего кармана достал простой кошелек и протянул пятерку.

– Присаживайся, - кивнул мне на диван. Сам сел на круглый стульчик у синтезатора.

– Евгения... Кхм Сергеевна сказала, что хочешь научиться играть?
– смотрит испытующе.

– На хорошем уровне, - уточняю. Он отчего-то смутился и вдруг протягивает руку:

– Павел.

– Сергей. Жмем руки. Отмечаю - пожатие уверенное крепкое, рука сухая теплая.

– Как ты собираешься учиться?
– неожиданно спросил он.

– Не понял? Как скажешь, - удивляюсь. Павел опять смутился.

– Дело в том, что я никогда не учил не знакомых. Евгения... Сергеевна попросила.
– Неуверенно объяснил он.
– Поэтому я не знаю, как это делается правильно, - уточнил.

Я задумался - честный парень, без понтов, без гнильцы, не рвач, но и не добытчик. Надеяться на такого можно, но за ним не укрыться женщине. Он не ведущий, а ведомый, даже в своей профессии. Менее умелые, но более наглые и пробивные его оттирают, но при необходимости используют. Спрятался от жизни за своей музыкой и доволен.

– Думаю, мы с тобой должны согласовать

место, дни и время для занятий. У меня таких мест нет, кроме школы, да и там нежелательно. Я буду приходить с гитарой туда и тогда, куда и когда скажешь. Ты меня учишь тому, что считаешь нужным - теории и практике и даешь задание для самоподготовки дома. Как в школе. (Улыбаюсь). На следующем занятии проверяешь, разбираем ошибки и учим новое. Я могу приходить в будни после уроков в понедельник, среду, пятницу, субботу. В воскресенье в течение всего дня. Платить за занятия могу после каждого занятия, еженедельно или за месяц. Как скажешь. Сколько стоит занятие - не знаю. Тоже - как скажешь.

– Я где-то так и думал. И Женя говорила, - задумчиво протянул. Даже Евгению Сергеевну назвал привычно.

Дальше разговор пошел продуктивней. Договорились, что ходить я буду по средам и субботам к 3-м часам сюда к нему домой. Держим связь на случай внезапной занятости кого ни будь из нас в назначенные дни через Евгению Сергеевну. Немного поспорили об оплате. Он вообще не хотел брать денег - ведь Женя попросила за меня. (Вот чудак!)

– Любые профессиональные знания и умения, а также передача их другим должна оцениваться. Если не самим, так другими. Средний рабочий у нас получает рубль в час. Я тебе могу платить за час учебы два рубля. По сколько часов в день ты будет меня учить решать тебе. Вот по таким расценкам я и буду платить, если ты согласен, - выдал расклад ему.

Павел промолчал. (Надо додавливать). Я встал и положил на стол пятерку:

– Это за два с половиной часа. Если два рубля в час мало, скажи.

Из будущего помнил - я в десятом классе ходил к репетитору по математике два раза в неделю на час-полтора занятий, с оплатой 5 рублей в неделю. Неужели я в нем ошибся и ему мало?

– А сколько хочешь ты?
– спросил его напрямую.

– Да, нисколько. Я хорошо зарабатываю, мне хватает, - в сердцах взрывается он.

– Хорошо! Я не буду платить тебе, - ухмыляюсь соглашаясь.
– Я буду сам вести учет времени, и нужную сумму буду оставлять здесь, (думаю, Евгения Сергеевна меня поймет и поддержит) - кивнул на пятерку.

Он встал (мне показалось с раздражением), взял с книжной полки какую-то стопку брошюр и книжек.

– Вот, дома почитаешь. Желательно выучить. (Литературка-то была подобрана заранее - с краю лежала), - протянул мне. Сел рядом на диван и взял МОЮ гитару.

– Гитара состоит...

Наконец началось первое занятие.

У Павла, конечно, не было преподавательского опыта. Ему было легче показать, чем объяснить. При изложении теории он запинался, зачастую подбирал слова. Иногда я не понимал его, особенно когда он начинал говорить на сленге музыкантов или сыпал диезами, бемолями, квинтами. (Надеюсь, все это я в выданной литературе найду). Зачастую, он углублялся в такие дебри, что хотелось его прервать. Что-то я пытался записать в принесенной с собой тетради. Показав мне на гитаре аккорды, просил повторить. Мы закончили на сегодня, когда у меня пальцы горели (даже порезал) и не могли нажимать на струны.

Когда я убирал гитару в чехол, Павел спросил:

– Евгения сказала, что ты ей напел хорошую песню. Не споешь? Она мне пела. Но мне бы хотелось послушать твое исполнение, - пояснил он.

Мне не трудно выполнить просьбу хорошего человека. И я, припомнив слова, начал:

– Ребята надо верить в чудеса...

В ходе песни, он подскочил к синтезатору, включил и начал подыгрывать, под конец вполне уверенно. Когда я закончил, он посидел задумчиво и спросил:

– Откуда это?

Потом, что-то вспомнив (Наверное, Евгения Сергеевна ему передала мою версию):