Я вам любви не обещаю
Шрифт:
— Очнулись, — прошептала цыганка. — Вот и славно.
Тупая ноющая боль внизу живота, синяки на тонких запястьях, разорванная нижняя рубашка, свидетельствовали о том, что тюремный надзиратель всё же довершил начатое, воспользовавшись бессознательным состоянием арестантки. Вера тихо заплакала.
— Ну, будет, будет. Всё позади, — принялась успокаивать её Шукар.
На следующий день после разговора с Дашковым, Георгий, как и намеревался, отправился к поверенному покойной княгини Уваровой. Господин Ивлев его визиту, казалось, совсем не удивился. Предложив графу присесть, он заговорил
— Я ждал вас, Георгий Алексеевич, — вздохнул он.
— Ждали? — не смог сдержать удивления Бахметьев.
— Вы ведь из-за княгини Одинцовой ко мне пожаловали? — поинтересовался Ивлев.
— Верно, — согласился Георгий.
— Думаю, у вас ко мне множество вопросов. Задавайте, постараюсь ответить, — чуть заметно улыбнулся поверенный.
— Собственно, вопрос у меня только один. Отчего Елизавета Петровна приняла столь деятельное участие в судьбе mademoiselle Воробьёвой?
— Это долгая история, но вы ведь никуда не спешите? — поднялся из-за стола Ивлев и, позвонив в колокольчик, попросил лакея подать себе и гостю кофе.
Бахметьев молчал, наблюдая, как адвокат помешивает ложечкой тёмный ароматный напиток, вздыхая и настраиваясь на долгий разговор, взвешивая для себя последствия того, что собирался поведать графу.
— Вера Николавна покойной княгине внучкой приходится, — наконец, заговорил он, повергнув Георгия в лёгкий ступор.
— Насколько мне известно, — осторожно начал граф, — кроме Николая Васильевича других детей у неё не было. Вера — внебрачный ребёнок? — предположил он.
— Всё было бы слишком просто, будь оно так, — отозвался Ивлев, пытливо вглядываясь в лицо графа и решая для себя, можно ли ему доверять настолько. — Георгий Алексеевич, пообещайте, что всё сказанное в этих стенах останется между нами, — попросил он.
— Обещаю, — обронил Бахметьев, ощущая, как сковало тело напряжение в предчувствии чего-то такого, что изменит его представление о людях знакомых ему едва ли не с детства.
— Мать Веры Николавны — первая супруга Николя Васильевича.
— Но позвольте! — перебил Ивлева Георгий, — она ведь скончалась в весьма юном возрасте.
— Анна Петровна скончалась четыре года назад, и именно после её смерти mademoiselle Вера приехала в столицу, — вздохнул поверенный. — О покойниках дурно говорить не принято, но Елизавета Петровна в далёком прошлом поступила не самым порядочным образом. Анна была дочерью управляющего Уваровых и никак не могла считаться подходящей партией единственному наследнику. Николай Васильевич вопреки воле родителей обвенчался с девицей Тумановой, а после явился вместе с молодой женой в родное гнездо, просить прощения. Сделав вид, что смирилась, Елизавета Петровна выждала подходящего момента, и когда Николая отправили на Кавказ, убедила девицу, что брак её с княжеским отпрыском — фикция. О деталях мне ничего не известно. Известно только, что она откупилась от Анны, и та уехала в неизвестном направлении под покровом ночи, а в имении пустили слух, что молодая княгиня скончалась в результате долгой и тяжёлой болезни. Вот так и стал Николай Васильевич вдовцом.
— Невероятно, — только и смог пробормотать Бахметьев. — Это что же выходит, что Вера Николавна — единственная законная наследница всего состояния Уваровых?
— Совершенно верно, — кивнул Ивлев. — Каким-то образом о том стало известно и Петру Родионовичу. Я более чем уверен, что смерть князя Уварова —
— Теперь мне многое становится понятно, — задумчиво молвил Георгий Алексеевич, вспоминая события четырёхлетней давности, покушение на него самого. — Да только доказательств нет. Неужели придётся в Пятигорск за Карауловым ехать? — нахмурился он.
— Уверен, что господин Караулов очень скоро объявится в столице и попытается предъявить права на Покровское, — ответил Ивлев и, хлебнув остывший кофе, недовольно поморщился.
— Каким образом? — вздёрнул бровь Бахметьев. — Не думаю, что Одинцов его наследником сделал.
— Что стоит составить фальшивое завещание, особливо, когда некому его оспорить? — вздохнул Ивлев. — Для того и понадобилось Веру Николавну устранить. И тут вы ему на руку сыграли, — осуждающе глянул он на Бахметьева. — Не удивляйтесь, Георгий Алексеевич, молва и сюда докатилась. Доказать невиновность княгини Одинцовой — дело практически безнадёжное, — печально закончил он.
— Ежели я попрошу вас представлять интересы Веры Николавны в суде, коли таковой состоится, вы мне не откажете?
Ивлев помолчал некоторое время. Признаться, адвокат понимал, что, взявшись за заведомо проигрышное дело, он рискует своей репутацией, но подумав о том, какая судьба ждёт Веру, не смог отказать.
— Я возьмусь за это дело, Георгий Алексеевич, но сразу должен предупредить вас, что, действуя исключительно законными методами, мы ничего не добьёмся. Я много думал над тем, что произошло и, признаться, у меня есть повод опасаться и за свою жизнь. Пётр Родионович страшный человек и ни перед чем не остановится.
— Что вы предлагаете? — заинтересованно спросил Георгий, подозревая, что у адвоката имеется козырь в рукаве.
— Есть в этой цепочке одно слабое звено, — позволил себе улыбнуться Ивлев. — Тоцкий! Я имел счастие, — выразительно скривился он, — свести знакомство с сим господином, когда Пётр Родионович попытался оспорить завещание своей тётки. На редкость неприятный человек, — брезгливо добавил поверенный. — Думаю, он знает обо всём, и коли его припугнуть, как следует, или подкупить, может для нас стать ценным свидетелем.
— Я всё сделаю, — тихо отозвался Георгий.
— Но, Георгий Алексеевич, — переплёл пальцы в нервном жесте Ивлев, — я вам того не говорил…
— Безусловно, — улыбнулся краешком губ Бахметьев, прекрасно понимая, что коли хоть что-нибудь пойдёт не так, господин Ивлев откреститься от всего, не моргнув глазом, и от своих слов по поводу Тоцкого в первую очередь.
— Я сегодня же поеду к дознавателю по делу княгини Одинцовой и попытаюсь ознакомиться с материалами дела, — пожал на прощание графу руку Ивлев.
— Надеюсь на вас, — уже в дверях отозвался Георгий. — Что касается вашего вознаграждения, то я заранее согласен на любые ваши условия.
— Позже, ваше сиятельство, — вздохнул Ивлев, обдумывая с какой стороны подступиться к защите княгини Одинцовой.
У Георгия голова шла кругом после посещения адвоката. Удивление мешалось со злостью на Веру. Она не могла не знать мотивов Караулова, но промолчала, стало быть, не доверяет ему. Нежели и его посчитала охотником за состоянием? Мыль сия была столь неприятна, что Бахметьев остановился и несколько раз глубоко вдохнул морозный январский воздух, пытаясь укротить бушующий в душе гнев.