«Я вам пишу…» О времени, о жизни, о себе

Марголина Ольга

Около Брандербургских ворот стоят кресты в память убитых ребят при переходе стены, а в воротах устроен зал тишины, маленькая комнатка, где можно перед ручным тканым ковром серо-белым прочесть на любом языке листок с призывом любить мир и всякого, независимо от его национальности и веры.

Прелестный уголок, где селились в 20-е годы поэты нашего серебряного века, много зелени и домов, построенных в начале ХХ века в духе парижских кварталов. Вообще, к моему удивлению (а я была в Берлине в 1970 и 1998 гг.) город исключительно зеленый и прорезан речными артериями. Как раз на зеленой набережной такого канала живут мои подруги, так что мы ходили по берегам мимо еще одной синагоги, к центру, или к Трептов парку, или ездили в Потсдам к приятелям. Мне было любопытно посмотреть на Европу перед Рождеством (Weihnacht). Все в огнях, разнообразно и красиво подсвечены деревья на центральных улицах, повсюду ярмарки с сувенирами, сосисками,

глинтвейном, пряниками, и как по волшебству веселье замерло днем 24 декабря. Я вспомнила шабат в Израиле. Точно как у вас, в 14 часов закрылись все магазины и ларечки (и мы не успели купить мне дорожную сумку на колесиках). Народ повалил в кирхи на мессы. Мы опоздали к началу 17.30 мессы в Берлинер Дом, и до начала следующей (в 18 часов) зашли в соседнюю протестантскую скромную кирху. Там во время службы к «отцу» по проходу бежал какой-то тип, размахивал руками и выкрикивал что-то (я услышала «Хайль Гитлер»!) Его скрутили подбежавшие с нескольких сторон мужчины и уволокли, а служба продолжалась. Месса в Доме, шикарном в золоте и скульптурах, с органом и хором, была больше похожа на концерт духовной музыки. Побывала я в современной филармонии на концерте дирижера Баренбойма и Гидона Кремера (Шуман, Вагнер и кто-то из современных, менее интересный). Наибольшее впечатление произвела «Пиковая дама» в Опере. Пели неплохо на русском языке, а титры (Was ist unsrere leben? Das spiel! Drei, sieben, ass! Drei, sieben, dama!) сверху шли на немецком. При звуках увертюры открылся занавес, вокруг большого картежного стола сидели четыре дьявола с рогами, за одним из них стоял некто в шинели (Герман). Когда все они ушли, из-под стола стали вылезать маленькие дьяволята в цилиндрах, которые затем построились и запели «Ein, zwei, hurra!» Действие оперы шло во мраке, даже сцены в игорном доме, задники представлялись на экранах то тучами, то громадным позвоночником с ребрами, а то чуть заметным светом в конце длинного туннеля. Графиня в шляпке, довольно молодая, уселась в инвалидное металлическое кресло, которое выкатили девушки – медсестры в белых одеждах и косыночках. Она спокойно и долго смотрела, как Герман, в шинели и френче махал перед ней ножичком, а потом тихо повалилась и перестала дышать. Лиза, коротко стриженая блондинка, похожая внешне на Мэрил Стрип, бегала по мосту в ожидании Германа, после их дуэта шагнула от зрителей вглубь черной сцены и пропала, думаю, никто не понял куда. Словом, когда мы рассказывали потом с подругой об опере знакомым, хохоту не было предела. Это была премьера.

Ох, забыла, одно из сильнейших впечатлений – еврейский музей. Но интересен он, помимо содержания, формой, то бишь, архитектурой. Не знаю, наверно, вы его видели? Современное сооружение из бетона геометрических форм с окнами – пересечениями линий, садом камней – из 48 бетонных спичечных коробок высотой каждая с трехэтажный дом, башней памяти, мрачной многоугольной со световой точкой где-то в вышине, словом здорово, архитектор живет в Штатах, раньше был композитором.

Да, еще я побывала у дачных соседей, которые вот уже два года живут в Шверине, симпатичном городке к северу от Берлина, в восточной Германии, а потому бедной и отсталой. Старая часть города типичная немецкая со Schlosom 12 века, красивым оперным театром, где мой знакомый во время летних сезонов каждый вечер играет в массовке. В прошлом году они давали «Дона Карлоса», ежевечерне со всей страны к ним приезжали 3000 зрителей, я смотрела фильм об этом. Зимой у них затишье, городок окружен семью озерами и лесами, красотища, но жители – пенсионеры и пионеры, т. к. работать негде, половина домов пустует. Или их за неделю разваливают, в стране с этим лихо, развалили, построили, поняли, что плохо, снова развалили. А еще там богатейшая коллекция голландской живописи в музее, мы были одни, его никто не посещает. Все, устала. Кончаю. Пиши. Целую, Бэллочка и Меечка.

24.01.04

Оленька, родная!

Еще раз прочла твое письмо от 4.01. и опять от души посмеялась над «Пиковой дамой». Ну, зачем выпендриваться и модернизировать старые оперы? Пусть современные композиторы напишут современную оперу, и тогда «умники» режиссеры смогут дать волю своей больной сексуальной фантазии и заставлять певцов петь голыми. Может быть, молодежь и польстится на такое искусство? Ты действительно много увидела. Район за главной синагогой называется «Квартал сараев». Это старый еврейский район, куда селились в основном евреи, приехавшие из Восточной Европы (Польши, России, Галиции). Я прочла очень интересную книгу об этом районе. Мы ведь были в Берлине в 1994 году, тогда многое реставрировалось, еврейского музея еще не было. Приемный сын Буби возил нас по интересным местам, в том числе в деревню Александровку, подарок Александра (запамятовала какого) своей дочери, вышедшей замуж за немецкого принца.

Наш

филармонический сезон начался, но мы пропустили уже два концерта из-за болезни. В прошлую субботу были в опере на концерте-лекции по опере Верди «Атилла». Мы не нашли описание оперы ни в одном оперном лексиконе, не восточном (СССР и ГДР) и не в западном. Это его четвертая опера, «Набуко» – третья, но «Набуко ставят много, а «Атиллу» очень мало. Опера интересная, голоса неплохие, мне не понравилась Елена Зеленская, уж очень она визжит. 1.02 идем ее слушать, надеюсь, что Мея сможет пойти, пока что ее состояние плохое. У нее сужение спинно-мозгового канала в поясничном отделе, совершенно не может стоять, а ходит с трудом, каждые 10 шагов садится. Завтра идем к ортопеду, посмотрим, что он скажет. Я перенесла грипп с гайморитом и фронтитом. Уже месяц, как немного кашляю и задыхаюсь, и у меня болит спина, но о себе уж молчу. У меня что-то с языком, сильные боли. Буби сказал бы, что это оттого, что говорю глупости. Через неделю повторный визит в университетскую клинику, будут брать биопсию. А у Любы была операция на ладони, вырезали какую-то шишку. Но Люба молодец, не жалуется, имеет больничный на 10 дней.

У нас настоящая зима – дождь с сильным ветром, на Хермоне снежная вьюга. Вчера все кроме Лиора приехали к Мее поздравить ее. Я сварганила ужин, потом все помыла и убрала. Мы хорошо посидели, смотрели старые фотографии, рассказывали о предках, т. к. Салво и детям трудно воспринять наше «Дерево» и погибшие поколения. Эял подарил Мее очень интересную книгу – он ведь книголюб. Мирельке он подарил атлас «Человек и его организм». Единственная литература, которая интересует ее – это справочная. Мы ей подарили Атлас стран мира для путешественников. Лиорчик службой доволен, он на каком-то курсе, потом офицерские курсы. Я сказала Салво, что он единственный рядовой в семье с тремя офицерами (Люба тоже лейтенант запаса). Посоветовала ему все время отдавать честь и слушать команды.

Русский вариант моей летописи хорошо продвигается, каждый день я печатаю по три страницы. Наш переезд пока что за горами, но если он наступит, я запакую только белье и платья, остальное оставлю делать перевозочной фирме. У меня нет сил собирать коробки и паковать посуду и книги. Нюра тоже не на высоте, ее единственная радость – правнук, но он живет в Хайфе, и она его редко видит. Передает тебе привет.

Прикладываю фотографию со дня рождения Лиора.

Привет Борису и ребятам. Меечка и Граниты целуют тебя, ну а я, конечно, тоже.

Люблю. Бэлла.

3 марта 2004 г.

Бэллочка, солнышко!

Ведь у тебя в этом году юбилей, поздравляю тебя, радость моя! Желаю здоровья, здоровья и еще раз здоровья! Остальное – любовь, дружба, успехи, интересы, путешествия, переезд на новую квартиру – зависит от него. Ну и, конечно, что не зависит от тебя, мир вокруг, пусть он воцарится надолго!

Мы вот уже две недели живем на новом месте, я вью гнездышко, что после 32 лет бездействия в этом плане весьма приятно.

В квартире много места для двоих: есть уютный маленький кабинетик с компьютером и диванчиком, большущая (27 метров) гостиная с лепниной на потолке и окнами, выходящими на довольно узкую и тихую улицу оружейника Федорова (!), где стоит моя тахта, светелка Б. Л. с книжным шкафом, гардеробная, где гордо высятся по одной стене платяные шкафы и скромно притулился у другой – туалетный столик в виде камина. Еще есть антресоль, здоровая кладовка, ванная комната и туалет, естественно – кухня, из которой когда-то выделили криволинейной стенкой прихожую… Из отрицательных моментов для меня – маловато света с Оружейника и безумная жара (ходим в маечках, в то время, как на Гагаринской сидели в шубах и валенках (почти).

Дети приводят Рыжика или утром или Ритуська – после института, забирают поздно вечером, т. е. у нас детсад с продленкой. Но удивительное дело, он в нашей квартире интеллигентен до чрезвычайности, ничего не грызет, тапки стоят девственные.

Последний месяц я после работы провожу время в магазинах, откуда заказываю или тащу от дивана до тарелочки все подряд. Часть крупных вещей оплатили дети, но мои накопления тают как снег в марте. Очень приятно покупать, выбирать, планировать, переставлять… Вчера приволокла из магазина ИЗО в новых рамках старые картины, надо придумать, где их повесить… Хлопот масса, что вас с Меечкой ждет тоже.

А как ее здоровье? Помогли уколы? Напиши подробно и поцелуй ее за меня.

Очень тороплюсь, пишу на работе, чтобы ты получила до дня рожденья, поэтому закругляюсь.

Целую тебя, деточка, люблю. Очень хотелось бы поприсутствовать на твоем рауте, но…

Жду подробностей.

А у нас в субботу и дальше начинаются новоселья.

Катя с семейством блаженствуют без нас и строят дизайнерские планы на две комнаты. Средства им позволяют придумывать и осуществлять.

Еще раз целую.