Я вас жду
Шрифт:
— Пока ещё нет, но гарантии, что подобное не случится, никто вам не даст, — углубились тени в уголках рта Шамо.
— А почему его окрестили Геростратом? — задаю следующий вопрос, точно уже решила забрать парнишку к себе и осталось уточнить кое-что невыясненное.
— Малыш похвастал перед дружками своими, что ночью подожжёт учительскую, где хранится классный журнал с его двойками. Товарищ перепугался, рассказал учительнице… Пожара, конечно, не было, зато шумиха вокруг этого поднялась невероятная, стала темой для разговора не только в учительской,
Слушаю Шамо и ушам своим не верю: декана, доктора педагогических наук, профессора, автора популярной книги «Семья, школа, ученик» стали тягать по всем инстанциям, и он, бедняга, должен был молча, с лицом, горящим от смущения, выслушивать лекции об обязанностях родителей. Его и в райком дважды приглашали для личного собеседования.
— Я, Галина Платоновна, вас мало знаю, — продолжает проректор. — Всё же у меня есть основания полагать, что вы способный педагог. Вот почему я решил попросить вас взять до начала учебного года Руслана к себе. Новая обстановка, новый коллектив, труд… Тут цветы — в вазах, хлеб — на полках, молоко — в бутылках с фольговыми крышечками, картофель — в сетках… Как вся эта небесная манна попадает в город, вряд ли задумывается Руслан, а в селе он поймёт, узнает то, что ему и многим его сверстникам не мешало бы знать.
Предложение Шамо было ошеломляющим, но аргументы убедительными.
— Я согласна, однако…
Морщинки побежали вокруг его глаз и застыли.
— Что, тоже испугались?
— Да нет, мне тут месяц ещё быть. Как же?..
— А вы его захватите с собой, когда поедете домой. Тогда Лидия Гавриловна ляжет в больницу.
— Вы же сказали, что в больницу нужно срочно.
— Конечно, чем раньше, тем лучше, — вздохнул Максим Тимофеевич и задумался.
— А что, если забрать Руслана временно к Анне Феодосьевне? — спрашиваю. — Она женщина добрая, в то же время умеет быть строгой. Поговорите с ней, Максим Тимофеевич. Ваше слово для неё…
— Сначала надо посоветоваться с Трофимом Иларионовичем, он отец.
— А обо мне вы с ним говорили?
— Пока нет. Я ведь, Галина Платоновна, не знал, как вы отнесётесь к моему предложению.
Становится не по себе: а вдруг Багмут не согласится…
Уставшая, невыспавшаяся — занималась допоздна уборкой — иду на свидание с Геростратом, который ждёт меня у подъезда, на Куйбышева, 28. Приметы, переданные Лидией Гавриловной по телефону, таковы: худенький, светленький, белая в синих кольцах панамка, синие шорты, такого же цвета курточка. Вместо майки — краснофлотская тельняшка… Лидия Гавриловна не преминула добавить: «Пожалуйста, умоляю вас, не спускайте с него глаз. Он у нас немного рассеянный».
Я попросила передать трубку Руслану и поставила, как говорится, перед ним вопрос ребром: «Ваша честь, долго ли вас уговаривали идти со мной, незнакомой, на пляж?» Он хихикнул: «На пляж ведь… Какая разница с кем». Тогда я стала перечислять ему свои
Иду по улице Куйбышева, поглядываю на номера домов, а в голове вертится мысль: «Если Руслан в самом деле рыжий, то не удивительно, что он такой бесёнок: борьба за существование! Когда я была совсем ещё крошкой и тумановские дети дразнили меня: «Рыжик, рыжик, пегая», то я быстро научилась стоять за себя: пускала в ход кулаки, да и язык заострился. В сельскохозяйственной академии один доцент шутя заметил: «Троян, смотрю я на вас, и мне кажется, что вы на сцене и исполняете роль травести, мальчишки-шалопая».
Вот и номер 28. Старинный четырёхэтажный дом с колоннами. У подъезда — мальчик, в котором немедленно узнаю — не только по одежде, но и по веснушкам — Руслана. «Соврал! — улыбаюсь про себя. — Он вовсе не рыжий, светловолос, как отец».
Герострат, ухмыляясь во весь рот, быстрым шагом направляется ко мне. Ни намёка на смущение — точно мы с ним давние друзья, на одной парте сидим и перешёптываемся на уроках. Подаю ему руку. Он пожимает её так, чтобы я в первую минуту знакомства поняла, с кем имею дело, какой силой он обладает.
— Силёнки, у тебя, браток, хоть отбавляй.
Он косится на меня из-под полуопущенных ресниц, закидывает на голову руки.
— Правда, правда, — говорю. — Ну что, поехали?
— Бабушка, — кивает он на распахнутое окно.
В тёмном продолговатом проёме показывается моложавая старушка с внимательными иссиня-чёрными глазами. Простое открытое приветливое лицо. Лидия Гавриловна?
— Здравствуйте, — приветствую её.
— Доброе утро, Галина Платоновна, — отзывается она, окинув меня изучающим взглядом. — Руслана забираете на весь день?
— В зависимости от погоды, Лидия Гавриловна. Если не изменится, то конечно, — отвечаю, а про себя замечаю: «Она страдает и сильной одышкой, как наш директор».
— Ну, бабушка, мы пошли, — заявляет Руслан, считая наш разговор излишним.
— А сумку? А сумку?! — восклицает с испугом бабушка. — Продукты…
— Не беспокойтесь, Лидия Гавриловна, я кое-что захватила, так что голодными не будем. Не хватит — купим.
— Нет-нет, — протестует старушка. — Я же напекла, так старалась, — она исчезает и через минуту, напрягая все свои силы, подаёт нам из окна довольно вместительный рюкзак, набитый до самой завязки.
— Алле гоп! — подхватывает его обеими руками, чуть покачнувшись, Руслан.
Помогая мальчику надеть заплечный мешок, не спускаю глаз с Лидии Гавриловны. Она встревожена, смотрит на внука с беспокойством.
— Галина Платоновна… Вы как думаете, не слишком ли тяжела для него ноша?
Вот те и на! Неужели она рассчитывала, что я понесу? Нет уж!
— Тяжело? — обращаюсь к Руслану.
— Что-что? — мальчик прикидывается крайне удивлённым. — Тяжело, спрашиваете? Даже не чувствую.