Я ваша, Босс!
Шрифт:
Дверь переговорной распахнулась. Вспыхнул свет. Вздрогнув, я подняла голову. В проходе мутными очертаниями проступал мужской силуэт. По малиновому пятну на груди я поняла, что это Алмазов.
– Евгения? А ты почему до сих пор на работе? – изумленно рассматривал меня босс.
– Только без пяти ш-шесть. – Всхлипнув, я спешно вытирала лицо салфетками. – А вы что здесь забыли? Я думала, вы давно ушли…
– Барсетку забыл, пришлось вернуться.
Я натянула на нос очки, и силуэт босса приобрел четкие очертания.
– Барсетка в вашем кабинете.
Несколько
– Ну идите уже, Павел Демидович! Здесь вашей барсетки нет!
Он все мялся в дверях, не уходил.
– Жень, а тебя обидел кто? – как-то неестественно мягко спросил босс.
Я раздраженно махнула рукой. Дожились, успокаивать меня, что ли, собирается?!
– Идите, Павел Демидович. И свет мне выключите, пожалуйста. У меня есть еще целых пять минут до окончания рабочего дня. Можно, я спокойно поплачу в одиночестве?
Но на мужественном лице Алмазова проступила несвойственная ему в рабочие моменты решимость.
Он уверенно отодвинул стул и сел рядом со мной.
– Нехорошо как-то плакать в одиночестве. Да и некуда мне идти. – Босс неловко махнул своей огромной ручищей. – Дома тоскливо, хоть волком вой. А по ресторанам с друзьями надоело уже: глупо как-то деньгами сорить направо и налево.
Я рассеянно взглянула на него. Хотела съязвить насчет его дружков, которые всегда разделят с ним тоску, а потом передумала и просто попыталась взять себя в руки. Нет, ну в самом деле, нельзя же плакать перед боссом? Но вместо этого сдавленно всхлипнула, и понеслось…
Босс испугался… Нет, серьезно, таким растерянным я его еще ни разу не видела. Он метнулся к кулеру, но вода закончилась еще в обед, а новой не завезли: доставка утром.
Алмазов исчез за дверью. Я уже обрадовалась, что он ушел, но рано. Он вернулся с тем самым чайником, который мы чуть не разбили утром, налил в кружку остатки холодного зеленого чая и протянул мне.
Чай был ужасен: крепкий и кислый от кружочков лимона, которых я насовала от души.
– Так что случилось, Женя? Отчего так много слез? Кто обидел?
– Идите уже домой, Павел Демидович!
– А вот и не пойду! Ты мой заместитель. Это… это как жена, только хуже. Если тебя кто-то обидел, то я должен знать, кто это сделал.
Я протерла очки салфеткой и попыталась надеть их обратно. Как жена, только хуже… Н-да…
– Я справлюсь, честно.
– Не выпущу тебя отсюда, пока все не расскажешь!
Он уверенно поднялся и захлопнул дверь. Повернул ключ в замке и демонстративно спрятал его в карман брюк.
Я вдохнула и выдохнула. Ты смотри, какой упрямый!
– Молчишь, да? – угрюмо произнес босс. – Это все из-за меня? Да знаю я, что не подарок. И место это не мое совсем…
– Как – не ваше?! Ваше это место, Павел Демидович! Не говорите уж глупостей!
– Нет, не мое. – Он уткнулся взглядом в свои огромные ручищи, которые почему-то сложил домиком. – Так по какому поводу слезы? Я же не уйду, пока не выясню. У меня свободного времени предостаточно, Жень.
Я
Ну а что такого, если я ему расскажу? Пусть знает, с кем он дружит.
– Ваш хороший друг меня обидел, Павел Демидович.
– Колька, что ли? Так он на нервах весь, свадьба у него в субботу!
– Нет, не Колька. Стас Кожевников отказался выплачивать алименты и выгнал меня из кабинета.
– Как – отказался?! Стас вроде не бедствует. А что, очень большая сумма?
– Не большая, но я на нее рассчитывала. У меня бабушка болеет, приходится ей сиделку оплачивать и лекарства. А еще садик. И у дочки куртки зимней нет. Прежняя совсем мала стала.
– И что, Стас не может дать на все это денег? Ха, в жизни в это не поверю! У него денег куры не клюют, он вчера в ночном клубе стриптизершам по пять тысяч в стринги запихивал!
От обиды я подавилась новым всхлипом. Проституткам, значит, в трусы, да?! Проституткам не жалко, а на куртку дочке жалко!
– Да что за сумма?! – окончательно растерявшись, вскричал Алмазов. – Что, так много, что у него их нет?! Сколько стоят детские куртки?
– Не много там! Десять тысяч всего… Но я на них рассчитывала. Себе юбку и туфли купила, Эмма на последней планерке сказала, что я лицо компании, работаю рядом с вами, а значит, мне надо выглядеть соответственно. И зачем я их купила?! Знала бы, что Стас откажется алименты платить!..
Слезы полились новыми потоками. Я не могла смириться с тем, что в стрингах у проституток исчезли мои деньги на куртку.
Алмазов как-то странно посмотрел на меня.
– Десять тысяч? Всего-то? – переспросил удивленно.
– Это для вас «всего-то»!
– Да ладно, туфли красивые. Я их сразу заметил, еще утром, когда они мне едва череп не раскололи своим громким стуком, – взволнованно проведя по волосам рукой, буркнул он. – И… и юбку тоже заметил. И что у тебя талия, оказывается, имеется. И все остальное. Для робота-заместителя совсем не плохо, между прочим. Ладно, побудь здесь. Чайку попей.
Он вылил остатки холодного зеленого чая из чайника в чашку, сунул ее мне в руки и вышел из переговорной.
Я оторопело смотрела ему вслед. Куда это он отправился? К банкомату, что ли? Еще не хватало, чтобы он мне пытался денег дать!
Желая провалиться сквозь землю от стыда, я схватила сумку, дернула с вешалки в небольшом шкафчике пальто и бросилась бежать.
Глава 5. Алмазов
Я устремился на второй этаж, туда, где царствовал Стас Кожевников. В голове яркими вспышками взрывалось возмущение. Вот урод, зажал денег для дочки! Как можно?! Эх, если бы у меня была дочка, я бы для нее ничего не жалел! Но детей у меня нет, и жены больше тоже нет. Я и сам, конечно, не подарок, но Стас, кажется, перегнул палку с этими десятью тысячами. Если бы он вчера при нас не распалялся, разбрасывая пятитысячные купюры по подиуму, на котором извивались у шеста голые шлюхи, я бы так не разозлился.