Я — ваши неприятности
Шрифт:
— А ведь твоей тетке что-то известно, да?
— О чем? — встрепенулась я. — О наших отношениях?
— Солнышно, — он схватил мою руку и даже облобызал. — У меня сплошные неприятности. Кто-то убил Петюню, устроил шмон в казино. Менты с меня не слезают, всю душу вынули… А тетка твоя — хитрая бестия и на меня сердита…
— Она говорит, это ты сердит.
— Чего ж мне сердиться? Мы договорились. Через неделю она отдает деньги, заметь, без процентов, и расходимся по-доброму. Я к ней со всей душой, а она что-то затеяла.
— Ну,
— Циркач возле тебя крутится. Ведь неспроста.
— Циркач? Это Сережа? Почему вдруг Циркач? Что за глупость такая?
— Глупость не глупость, а ведь крутится?
— Ты что, ревнуешь? — нахмурилась я. Юрик закатил свои прекрасные глаза, но быстро справился с эмоциями и сказал:
— Конечно, солнышко. Что у тебя с ним?
— Разумеется, ничего. Что ты себе позволяешь? Твои подозрения для меня оскорбительны. И не будем больше об этом, — я задрала нос на должную высоту и посмотрела на Юрика довольно сердито.
Он вновь облобызал мою руку и заметил со вздохом:
— Ты из меня веревки вьешь. Как видно, Катков-старший считал меня полной дурой. А я была совершенно не против.
Мы танцевали. Юрик прижимал меня к груди так, что спина начала болеть. Как видно, кто-то когда-то смог убедить его в том, что сломать женщине позвоночник — лучший способ выказать ей свое расположение. Мой костяк явно не годился для такой сильной привязанности. Я решила передохнуть и направилась в туалет. По пути заглянула в бар и увидела в уголке двух мужчин, тихо и серьезно беседующих. Одним был Каток-младший, другим шофер Тарханова, тот, что сегодня так некстати суетился. Чтобы исключить ошибку, на обратном пути я вновь заглянула в бар, очень медленно выпила стакан минеральной и смогла убедиться, что со зрением у меня все в порядке.
Юрик скучал, но при моем появлении оживился.
— В баре сидит твой брат, — сказала я.
— Да? Мне с ним потолковать надо.
— Он уже толкует с шофером Тарханова.
— Черномазым Сашкой?
— Господи, что за выражения. Когда ты наконец начнешь следить за своей речью?
— На днях, — вздохнул Каток.
— Побыстрей бы… А Саша лежит в больнице. Вчера вечером на него напали.
— Человек десять? — хмыкнул Юрик.
— Его жестоко избили.
— Ментов надо зарплаты лишать, куда смотрят?
— Прекрати паясничать.
— На тебя не угодишь. Так с кем он там треплется?
— Илье Сергеевичу пришлось взять и нового шофера.
— Значит, он сегодня на работу вышел и сразу под пули? Боевое крещение прошел?
— И что здесь смешного? — разозлилась я.
— Ладно, не заводись. Я ж так, без злобы.
Юрик продолжал оставаться загадкой, то, что я увидела его брата вместе с подозрительным тархановским шофером, его совершенно не волновало. Но сам факт этой встречи не мог не наводить на мысль, что братья Катковы причастны к недавнему покушению. Пока я силилась во всем этом разобраться, появился
— Привет, Лика, — сказал Жорик и приложился к моей щеке. Я улыбнулась и ответила:
— Добрый вечер.
Он сел между мной и братом и подозвал официанта. Пока Жора был занят, я скроила своему кавалеру недовольную физиономию, в ответ старший Катков с унылым видом пожал плечами: мол, ничего не поделаешь.
Поначалу мужчины перебрасывались ничего не значащими фразами. Но потом увлеклись и вроде бы про меня забыли. Я на первый план не лезла, сидела с кислым видом и внимательно слушала. И вдруг Юрик сказал:
— Передай Слону, чтоб завтра часам к восьми был у меня, его и пошлю.
Жора заметно дернулся, потом ответил, больше чем обычно перевирая звуки:
— Слона в городе нет, у него бабка умерла, на похороны уехал.
— Да? — Старший Катков и бровью не повел, но глаза стали похожи на два замерзших озера. — Тогда Вовку… как его… — Юрик поморщился.
— Сергуна? — с готовностью подсказал Жора.
— Да нет, этого… со шрамом на подбородке.
Мне стало любопытно. Одного из моих похитителей звали Вовка, и у него точно был шрам. Кстати, здоровяку Женьке кличка Слон очень бы подошла.
Жора покосился на меня, при этом в глазах читалась неприкрытая злоба, я скромно улыбнулась.
— Вовки тоже нет, — сказал он.
— Что, со Слоном бабушку хоронит или своя в ящик сыграла?
— Приболел…
— До завтра выздоровеет.
— Пошли Сергуна.
— Я тебе сказал: завтра в восемь. И Лады?
Жора очень заметно стал ерзать, точно в сиденье стула неожиданно вылез здоровенный гвоздь.
— Юрик, — жалобно начал он, поерзав минут пять. — Ну чего ты… Отпустил я ребят погулять немного. Где я их теперь найду?
— Найдешь, — усмехнулся старший Катков. Видно, гвоздь увеличился в размерах. Пострадав еще немного, Жора торопливо выпил коньячку, поднялся и сказал:
— Пойду. Дело у меня. Личное.
— Двигай. Завтра в восемь.
Беседа с братом произвела на Юрика впечатление. Он тяжело задумался, а про меня как будто вовсе забыл.
— Юра, — позвала я и надула губы. — Ты где?
— Здесь я, солнышко. Извини. Дела, чтоб им пропасть. Мозги сохнут.
— Я думала, мы здесь, чтобы отдыхать, а не о делах думать.
— Конечно, киска. Хочешь, потанцуем?
— Не хочу. Мне здесь надоело. Кстати, человек, не способный даже рядом с красивой женщиной забывать о делах, скорее всего наживет опухоль головного мозга.
— Ладно, не злись. Я же стараюсь.
— Проводи меня.
Мы покинули ресторан. Стриженый парень торопливо подогнал машину Юрика к самым ступеням и вышел.
— Ты ведь не собираешься садиться за руль? — грозно спросила я. — Ты выпил бутылку коньяку.
— Ну и что? Хоть ведро…