Я: Великий и Ужасный
Шрифт:
Я размахнулся настолько, что даже озадачил бывшего наёмника и недоучившегося философа составлением алфавита для папуасов. "У вохейцев больше четырёх сотен знаков, означающих слоги или короткие слова" - сказал я ему - "Но в языке Пеу нет многих звуков, которые есть в вохейском языке. Поэтому нужно оставить знаки для слогов, общих в обоих языках. А лишние знаки приспособить для тех звуков, которые есть в языке нашего народа, но нет в вохейском языке". Тагор несильно удивился поставленной задаче -- этот год, проведённый им под моим руководством, уже приручили тузтца к тому, что от Сонаваралинги можно ожидать чего угодно. И первое время он взялся за работу с энтузиазмом, впрочем, быстро утихшим -- всё-таки язык моей новой родины, несмотря на кажущуюся
В итоге появился второй вариант папуасской азбуки со слоговыми знаками, которые передавали по два разных "и", "е" и "о" и три "у". Подопытные ученики продемонстрировали, что с её помощью уже удаётся, при должной тренировке, написанное одним туземцем прочитать другому. На сём я и решил остановиться и, приказал Тагору продолжать эксперимент по обучению грамоте. Интересно, каковы у него успехи на данный момент -- обновлённый алфавит был утверждён буквально за несколько дней до моего отбытия в Талу.
Так кто там ищет Сонаваралингу-таки? Ну вот, наконец, гонец добрался до хижины, любезно предоставленной мне правителем Кесу. Смутно знакомый мархонец, кажется из свиты какого-то "сильного мужа".
– Сонаваралингатаки!
– рявкнул он -- Темуку приветствует тебя. Меня послал доблестный и почтенный Нотулерегуй, передать, что в Мар-Хон приплыли первые чужеземцы. Три больших лодки.
– Спасибо, почтенный Темуку -- ответил я. Особой новостью появление вохейцев для меня не являлось: с окраины Кесу ещё четыре дня назад пришли известия, что пара кораблей заморских торговцев приставала на севере области, пополнила запасы пресной воды, выменяла свежего продовольствия, и отправилась дальше, к конечному пункту своего пути. Ещё один, наверное, вышел к побережью Пеу недалеко от Мар-Хона.
Потому бросать все дела и от резиденции кесского таки, лежащей у границы Хона и Кесу, бежать встречать гостей заморских, я не стал. Пускай "дела" заключаются в неспешных разговорах с Ботуметаки, да в ожидании возвращения нагруженной рудой экспедиции "с верху". Торговцы подождут. Я что, дрессированная мартышка, бежать при первом известии о кораблях? Тем более что среди "макак" и мархонцев имеются проинструктированные мною, как следует себя вести в случае появления купцов. А отряд под началом Кано должен вернуться с малахитом, если не сегодня, так завтра.
Когда цепочка тяжелогружёных "сонайским камнем" лодок добралась до Мар-Хона, на песке лежало уже шесть чужеземных посудин. Решив, что Кано справится с разгрузкой медной руды и без меня, я быстро перекинулся с ним парой фраз, после чего приказал гребцам направить свою долблёнку к пляжу, где расположились вохейцы.
Увы, Сектанта или кого-либо из его сопровождающих, на что я надеялся, втайне даже от себя самого, там не оказалось. Один из кораблей принадлежал Кушме-Чикке, но никто из наших на нём не приплыл. Впрочем, капитан немного успокоил меня, сказав,
Последующие несколько дней я провёл, практически поровну деля время между медеплавильней и разбором накопившихся местных дел. Прежде всего, отчёт Ванимуя по второй переписи населения Хона и Вэя. На этот раз она прошла при нешуточном энтузиазме масс: народ проникся чудодейственным исчезновением подношения Тобу-Нокоре и последовавшим за этим вхождением представителей Побережья в ближний круг типулу-таками; да и урожай в этом году был хороший, что тоже приписали благосклонности Морского Владыки, довольного дарами.
Затем заявился Длинный: хвалиться успехами и делиться планами на будущее. С наместником на недавно присоединённых территориях обсудить было чего. Так что я даже в мастерскую те двое суток, пока Паропе оставался в Мар-Хоне, заглядывал всего пару раз. Но к тому времени всё в медеплавильне уже организовалось -- одни были при деле, других Кано отправил на строительство стен цитадели.
Едва Длинный отбыл в свои палестины, к берегу пристала очередная порция кораблей, на этот раз сразу четыре. И на них, наконец-то, вернулся Сектант, а с ним и четвёрка его спутников. А также, по словам подростка, отправленного выяснить, кто припыл: "Привезли двух зверей. Они размером со свинью, но только шерстью покрыты полностью, как крыса". Ничего удивительного, что я решил самолично посетить порт. Пришлось даже одёргивать себя, чтобы не продемонстрировать излишнюю торопливость, не подобающую нынешнему моему высокому статусу.
Итак, кто там у кораблей... Сектант, слегка сдавший за то время, что не виделись, туземцы выглядят тоже не очень -- ну это понятно, целый месяц в море болтаться не шутка. Рядом с вохейцем стоит троица смуглокожих граждан: старик седой как лунь, и пара крепких парней. Также поблизости наблюдается пара вполне обыкновенного вида телят, точно таких же, как в деревне у бабки. Значит вот они какие, загадочные звери цхвитукхи. К заморским диковинам жмётся мелкий человечек. Не проживи я столько лет среди ставших уже родными папуасов, можно было бы счесть, что он ничем не отличается от жителей Пеу. Но сейчас беглого взгляда хватило для понимания: передо мной чужак. И черты лица от туземных отличаются, и тёмнота кожи какая-то другая. В общем -- совершенно иной расовый тип, говоря научным языком. Ладно, все вопросы и расспросы, когда мои эмиссары отдохнут.
"Пошли" - приказал я - "Расскажите потом. Сначала отдохнёте с дороги. Эти с вами?" - уточнил, показывая пальцем на троицу неюжного облика и телят с чёрнокожим. "Да" - судя по всему, пожилой вохеец собирался немедленно начать отчёт о проделанной работе. Но тут появился Кушма-Чикка.
– Приветствую тебя, Сонавралингатаки -- на довольно чистом пеусском произнёс владелец пароходов, то есть парусников.
– Приветствую тебя, Кушма-Чикка -- попробовал я выговорить его имя. По лицу купца и не поймёшь, насколько это мне удалось.
– Лёгок ли был ваш путь по морю?
– любопытство было не совсем праздным.
– Как обычно -- вздохнул чужеземец -- Один корабль едва не утонул. Течь открылась. Он с трудом добрался до Пеу. Хорошо ещё, что не было больших штормов, и наши корабли не раскидало ветром далеко друг от друга. Так что в открытом море сумели самую тяжёлую часть груза с ....
– тут торговец употребил какое-то незнакомое вохейское слово, не то означающее название аварийного парусника, не то какую-то часть судна, вроде трюма -- Перегрузить на другие корабли.