Я вернусь
Шрифт:
— Тебе чуть не пришибло! Какое еще маленькое недоразумение? Ты с ума сошел? — набросилась на него Кристина. — А если бы с тобой что-то случилось? Как можно быть таким безответственным?
Кристина вдруг осознала, что действительно испугалась за него, но размышлять над этим не стала, списав на беспокойство о своей судьбе, если с ним что-то случится. Он стоял, слегка покачиваясь и придерживаясь рукой за стол, и только сейчас Кристина обратила внимание на то, в каком он виде. На лице ошарашенное выражение, волосы в прямом смысле стоят дыбом, а вся одежда на нем слегка дымится, испаряя влагу. Сейчас он больше походил на персонажа какой-то нелепой комедии,
Она смеялась, зажимая ладонью рот и пытаясь успокоиться, но повернувшись лицом к нему и, снова увидев его, торчащие во все стороны волосы, уже не могла остановиться. У нее началась истерика, и она смеялась до слез, все время извиняясь, но не в силах остановиться. Как же давно ей не было так смешно!
— Ты похож на безумного ученого. — с трудом выговорила она сквозь смех. — Готова поспорить на что угодно, что мало кто видел тебя в таком виде. Жаль, что у меня нет фотоаппарата. — и она снова зашлась в истеричном смехе, глаза уже застилали слезы. — Прости, но я не могу остановиться. Дай я тебе попробую хоть волосы пригладить.
И она, стараясь держать лицо серьезным, но все еще прыская со смеха, встала на цыпочки и попыталась пригладить его волосы. Но они упорно стояли дыбом, а она все гладила его по голове, пока он не перехватил ее руку и наиграно обиженным тоном не сказал:
— Я тут вообще-то для тебя стараюсь, а ты смеешься.
А у самого в глазах бегают смешинки и рот скривился, скрывая улыбку. Они стояли так близко, ее рука в его руке, и он большим пальцем поглаживает ее запястья. И от этой простой ласки по руке проходят маленьких заряды, а кожу жгет приятным огнем. Они стояли, улыбаясь друг другу, и казалось, что сейчас между ними рушится та невидимая стена, которую они возвели за все эти дни. Напряжения этого дня куда-то ушло, и Кристине стало так легко на душе, как не было уже очень давно.
— Наверное мне стоит попробовать повторить чуть позже. — сказал он, слегка отстраняясь от нее. — Может быть завтра, ты оставишь мне его? — он кивнул на плеер.
— Да, только пообещай мне, что ты не прибьешь себя в этой лаборатории. Я конечно очень люблю эту вещь и безумно хочу, чтобы она снова заработала, но не настолько, чтобы жертвовать тобой.
— Обещаю. — сказал от проникновенным тоном и задумчиво, почти ласково посмотрел на нее. — Давай я открою тебе портал до комнаты, а мне еще нужно привести себя в порядок.
— С тобой точно все хорошо? — уже серьезно глядя на него, спросила она.
— Со мной все будет хорошо. — ответил он, подталкивая ее к открытому порталу. — Увидимся завтра за завтраком.
Уже лежа в своей кровати, Кристина попыталась проанализировать этот день. Рэм открылся ей с разных сторон, и она была очень удивлена этому, не зная, как на это реагировать. И уже засыпая, вспомнила его вставшие дыбом волоса и тихонько хихикнула. “Все будет хорошо, по-другому не может быть”. — подумала она, погружаясь в сон.
Глава 18
Рэм
Убедившись, что Кристина благополучно попала в свою комнату, Рэм с большим трудом открыл портал в свой кабинет и тут же со стоном рухнул в кресло. Приложило его знатно! Руки до сих пор тряслись и начал подергиваться правый глаз. “Ну что за день сегодня?” — подумал он с досадой,
Сегодняшний день должен был быть спокойным и размеренным. Он наконец-то выкроил время, чтобы в дружеской атмосфере показать Кристине окрестности. Но опять сам все испортил. Уже второй раз не смог сдержаться. Но, при воспоминании о той ночи, его начинало потряхивать, и как бы он не старался не мог ее простить. Ему хотелось показать, насколько чудовищными были бы последствия. Чтобы она поняла. И она поняла. А также поняла зачем именно он ее туда привел, и как-то сразу вся сникла. Все радостное предвкушение от прогулки, которое она старалась скрыть за завтраком, вмиг испарилось с ее лица, и она замкнулась. Но тогда он был слишком занят перевариванием своих эмоций и не обратил на это внимания. А потом сделал только хуже. Посадил ее в уголочке, ждать пока он не закончит свои дела.
Какой одинокой и потерянной она тогда выглядела, сидя в том проклятом кресле. И зачем он только там ее оставил? Он идиот! Хотел ведь познакомить с несколькими артами, которым еще месяц находиться в деревне, чтобы у нее была компания и она не чувствовала себя пленницей в замке.
Рэм тяжело вздохнул и прикрыл глаза, вспоминая как она сидела в том кресле и терпеливо его ждала. До чего же она отличалась от всех женщин! Слегка загорелое лицо, темные как смоль волосы и глаза, такие темные, что казалось они заглядывают в душу и окутывают тебя теплом. Таких глаз он никогда не видел, они манили и ласкали. И ведь казалось, сколько дней он уже с ней знаком? И много раз видел ее глаза, но только на фоне светлоглазых жительниц деревни понял, что именно они так притягивают взгляд к ее лицу.
Но чаще он вспоминал ощущения от ее нежных пальчиков, поглаживающих его шею. Даже от воспоминания у него по телу пробегала сладкая дрожь. Он этого не ожидал и был поражен своей реакцией на ее прикосновения. Он всего лишь хотел показать ей как это прекрасно, когда рождается новый человек, и как это происходит в их мире. Она была впечатлена, он это видел, и кажется даже не заметила, как он застыл от ее прикосновений.
И он вдруг понял, что хочет, чтобы она прикоснулась к нему еще раз, так же невесомо и в то же время так волнующе. И когда лесу понадобился новый контакт, чтобы она увидела потоки эмри, он непроизвольно наклонил голову вниз, чтобы она точно коснулась его шеи. Как он только мог думать и мечтать о ее прикосновениях? Это потом он ругал себя за непозволительные мысли и чувства, а тогда он как будто застыл и наслаждался новыми ощущениями.
И только разговор вывел его из этого оцепенения и взбодрил. Ее взгляд на положение женщин в их обществе заставил испытать противоречивые чувства. Негодование. Да кто она такая, чтобы осуждать их? Она чужачка, которая ничего не знает, но уже судит и выносит приговоры. И в то же время было что-то в ее словах, что на время зародило в его душе сомнения. Но ненадолго. Все-таки норма морали у всех своя и прививается обществом из поколения в поколение. Не так-то просто от нее отказаться в одночасье. Разговор не клеился, прогулка не задалась. И он, отправляясь по делам в столицу, уже думал, что им еще долго придется преодолевать отчуждение, снова возникшее между ними и которое, по всей видимости, плотно там застряло.