Я верю в любовь
Шрифт:
– Итак, я знаю, что ты не занимаешься рисованием по углубленной программе. Но ты ходишь в студию изобразительных искусств, верно? – спросил он. Прежнее желание флиртовать у меня пропало – возможно, потому, что рядом шел Уэс. Хотя он вел себя по-дружески, так что…
Я старалась сохранять самообладание.
– Ха, ни за что.
Он громко загоготал, и это заставило меня довольно улыбнуться. Что за недостойный смех для такого красавца? Не переборщи с эмоциями, Дези. Ты же знаешь, к чему ведет это перевозбуждение. Мне никогда прежде не удавалось заставить парня рассмеяться.
– Плохо дело, – подытожил Люка с непроницаемым выражением лица. Сердце заколотилось.
А затем я поняла, что теряю контроль над ситуацией. Нет, нет, нет!
– Плохо, что не хожу в художественную студию? – спросила я странным тонким голоском.
– Да.
Я покачала головой.
– Никогда не стану тратить время на занятие, в котором я лишь посредственность. – Боже милостивый, я начала говорить заученными фразами из эпохи колониализма. Просто держись спокойно и равнодушно. И следи за осанкой.
Прямо на моих глазах его улыбка начала угасать. Исчез блеск в глазах. Ну вот, теперь ты переборщила с равнодушием. Знала же, что надо вести себя, как обычно. Тогда, может, все еще удалось бы спасти. Вдруг я почувствовала отчаянную решимость. Просто объясни, что хотела сказать на самом деле. Общение – ключ ко всему.
– Если честно, я очень занята. – Его лицо застыло в ожидании. – Мне и без того есть чем заняться. Я президент школы, играю в футбольной и теннисной командах, член пяти разных клубов и по окончании школы, скорее всего, буду произносить прощальную речь.
Хорошо знакомое вежливое выражение смеси отвращения и ужаса появилось на лице Люки.
– Ух ты. Как трудолюбивая пчелка. Ну ладно, удачи.
Глядя ему вслед, я покачала головой и наконец почувствовала возвращение способности нормально мыслить.
– Подожди, Люка.
Он неохотно повернулся.
И что теперь? Какого черта я только что сделала?
От нервного напряжения я непроизвольно потянула за шнур, которым на талии затягивался пояс моих тренировочных штанов.
– М-м… когда там собрание в художественной студии? – Не все потеряно. Попытайся флиртовать. Будь привлекательной. ИЗОБРАЗИ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ! Для пущего эффекта я прикусила нижнюю губу.
Люка стрелял глазами по сторонам: кажется, ему уже был неинтересен этот разговор.
– Я точно не знаю, но, думаю, это есть на веб-сайте… – Он умолк.
И тут…
Тренировочные штаны свалились с меня и гармошкой сложились у лодыжек.
Я посмотрела вниз. Люка посмотрел вниз. Я подняла глаза. Люка продолжал смотреть вниз. Где-то вдалеке я услышала крик Уэса:
– Да ты шутишь?!
Я подтянула штаны и бросилась бежать быстрее ветра.
Глава 4
Телефон вибрировал весь вечер: Уэс и Фиона пытались меня подбодрить в связи с потерей спортивных штанов. Но я не отвечала. В последнем сообщении, которое
Отец, придя с работы, застал меня в печали: переодевшись в пижаму, я смотрела реалити-шоу о молодых женщинах, где победительница должна была получить приз – собственный магазин, торгующий маленькими кексами. В расстроенных чувствах я лихорадочно уплетала свои любимые маринованные огурцы, нарезанные ломтиками. Отец, цокнув языком, встал в дверях.
– Столько съела?! Это за вечер? Аппа не будет готовить тебе ужин.
Он, ворча, прошел на кухню и принялся разбирать покупки. Обычно это была моя обязанность, но сегодня я была упоена своим горем. Конечно, учитывая богатую историю моих фливалов, можно было подумать, что сегодняшний – капля в море. В прошлом обычно часа через два после фливала меня что-нибудь отвлекало: ярмарка школьных исследовательских проектов, игра в футбол или что-то в этом духе. Но сегодняшнее происшествие не давало покоя, заставляя вспоминать самые позорные случаи моего флирта.
Джефферсон Махони. Первый класс. Во время урока по тхэквондо я заехала своему первому возлюбленному ногой в пах, и его увезли в отделение экстренной медицинской помощи.
Я сунула руку в банку взять еще ломтик маринованного огурца. Отец вошел в гостиную и, глядя на меня, покачал головой.
– Так, че тут происходит?
Обычно после этого «че» я начинала хихикать. В этот раз я только вяло улыбнулась.
– Ничего.
Диего Вальдез. Четвертый класс. Предложил посмотреть его «особые» книжки, и я сказала, что мне не разрешают смотреть порнографию. Оказалось, он имел в виду комиксы и даже не знал, откуда берутся дети. Получилось, что я – четвероклассница-извращенка.
– Это не обычные огурцы, я купил их на персидском рынке. Поделись, аппа их тоже любит.
Но я прижала к себе банку и повернулась к нему спиной.
– Нет!
Оливер Спраг. Седьмой класс. На танцах в Хэллоуин он наклонился ко мне, чтобы поцеловать (это был бы мой первый поцелуй), но я почему-то начала смеяться, а потом заплакала.
Отец надул губы.
– Так, прекрати. Это уже не смешно. Аппа хочет посмотреть телевизор, а ты ведешь себя вызывающе.
– Ты хотел сказать: нагло?
Он плюхнулся рядом со мной на диван так, что я пролила на себя маринад, и с силой отобрал у меня банку.
– В таком случае никакого ужина ни тебе, ни мне, – проворчал он, попробовал огурец и полез в банку за следующим ломтиком.
– Давай посмотрим что-нибудь другое! – Я никогда не находила в себе сил досмотреть до конца К-сериал [9] . К тому же сейчас настроение требовало чего-то более страшного или грустного.
Отец ничего не ответил, быстро настроил опции смарт-ТВ, подключился к Интернету и зашел на сайт корейских дорам. Он едва умел пользоваться электронной почтой, но зайти на этот сайт мог, кажется, даже во сне. Я попыталась забрать у него пульт, но безуспешно – он стукнул меня им по голове.
9
Корейский сериал.