Я видел как плачут животные
Шрифт:
– Ты ведь не улетишь, правда?
– спросила она и ее мокрые от слез поднялись на меня.
– Скажи мне, что ты останешься с нами?
Что я мог сказать? Да ничего. Я просто промолчал, отведя взгляд в сторону и стараясь не смотреть в ее глаза. Решение было принято. Несмотря на то, что я не разделял идей профессора Иванова, я дал ему обещание, что выполню его последнюю просьбу.
Наконец истребитель пошел на посадку. Его дело было сделано и пилот, выпустив шасси и замигав многочисленными огнями, начал снижение.
– Ты видел его, когда прикоснулся к его памяти?
– она
– Да. Я видел его.
– Что он говорил?
– Говорил, что все было не напрасно. Просто силы закончились.
– Что теперь будет?
– Все будет хорошо. Просто поверь мне.
Мы вышли с небольшого балкончика наружу, прошли по винтовой лестнице и оказались в самом низу, где сейчас в это время царила настоящая суета. Люди носились из стороны в сторону, перетаскивая ящики с частями нового оборудование, складываемое как конструктор прямо на земле и отгоняемое в готовые боксы, прибывшие на ранних рейсах. Все изменялось. Прибывало все больше и больше людей. Саранча постепенно заполоняла эту планету и вскоре ей предстояло встретиться с угрозой куда более страшной, чем была раньше.
– Ты предупредила Сэма?
– спросил я, отодвигая ее от своей груди и глядя в глаза.
– Да. Он уже собирает вещи и будет готов улететь по команде.
Я принял это решение не сразу, но то, что произойдет в ближайшем будущем коренным образом изменит все, что было ранее. Не будет ничего. Ни людей, ни районов, ни оборудования, затихнет работа в подземных тоннелях, перестанут вылетать транспорты, исчезнет все, но для этого нужно будет сделать самое главное, для чего еще не пришло время.
– Скажи ему, пусть возьмет два билета и готовится к отлету. Ты не должна быть здесь, когда все произойдет.
– А что будет. Скажи мне?
– Это маленькая просьба профессора, которую я решил исполнить. Все будет быстро. Правда. Никто ничего не поймет и не сможет изменить.
– Это необходимо?
– Да. Я видел это. Глазами профессора я видел что должно произойти и чем все закончиться. "...Это похоже на путешествие в громадной колеснице, проносящей тебя по небу, откуда ты можешь созерцать как быстротечно изменяется мир и как мелочно все то, что мы пытаемся вознести в абсолют."
Я улыбнулся
– Не удивительно, ведь это слова Иванова. Он всегда любил говорить загадками, пытаясь объяснить смысл своих поступков.
Мы шли вперед, сквозь толпы прибывающих рабочих и охраны. Они кричали, бегали, верзила-командир пытался навести порядок, но его голос тонул в шуме сотен людей и рабочих, кипевших словно бурлящий океан прямо посреди посадочной площадки.
Взойдя по небольшой крутой лестнице, сделав поворот и углубившись на несколько этажей, мы оказались в новом доме Светы.
Холодная металлическая коробка никак не походила на то, что было внутри кабинета профессора. Здесь не пахло цветами, не было растительности, а стены казались мертвыми, искрясь металлической пустотой и покрывавших почти всю площадь нового дома.
Расположились у окна, сбросили
Проглотив все, кроме солидного куска говяжьего мяса, я откинулся на спинку кресла и посмотрел вперед. Нужно было ей объяснить, что я вряд ли вернусь к ней. Плохая новость подобна горькому шоколаду, нужно было уметь приготовить его, чтобы горечь не была столь очевидной. Я отодвинул тарелку, запил еду горячим молоком и начал.
Поначалу она просто не верила своим ушам, но через несколько минут, когда тон моего разговора ни на йоту не изменился, она чуть было не расплакалась вновь.
– Я не смогу улететь с вами, Света. Это... это будет очень затруднительно и в то время когда все начнется - невозможно.
– Но ты ... ты не можешь нас бросить!
– Я не бросаю. Просто...просто мне нужно сделать это. Я и подумать не мог, что когда-нибудь решусь на это, но Иванов показал мне все. Пойми, когда я смог поговорить с ним. он показал мне истинное лицо планеты. Оно живое, правда. И хоть я до последнего не верил в это, да и сейчас меня гложут сомнения, я прост обязан увидеть это своими глазами. Он говорил ,что сам впервые увидел его там, за горным хребтом. Прямо на дне, в сверкающей пелене, что как небесный свет от летящей кометы, бьет прямым лучом во все стороны. Не знаю как у него это получилось, но я ясно видел это в его памяти. Эндлер не просто кусок, в ней есть что-то, что мы отказываемся видеть. Иванов понимал это, но не мог объяснить нам.
– Ты не можешь бросить нас, - продолжала она.
– Не можешь Макс. Мы пойдем с тобой.
– Что ты такое говоришь!
– вспылил я, - Это исключено! Оттуда не будет обратного пути.
В этот момент она замолкла. Я до последнего не хотел говорить ей об этом,но слова как на зло сами вырвались из груди. Все стало ясно и Света молча продолжила есть. И хоть я видел как рвется ее сердце, как сильно она хочет прокричать мне НЕТ, она не давала себе позволить это, давя внутри себя последние остатки непокорности.
– А что будет с нами?
– наконец спросила она.
– Вы улетите. Все будет хорошо. Вот.
Я достал из внутреннего кармана своего пиджака небольшой сверток помятых бумаг и вручил их ей.
– Что это?
– удивилась она.
– Это документы на мое жилье, купчая на загородный дом моих родителей, оставивших его мне после смерти, банковский счет на четыреста тысяч и...
– я несколько помедлил, - разрешение Министерства на переселение. Ты будешь жить на Земле, Света.
– А Сэм?
– И он тоже. Мне это уже не нужно. Все что мне понадобится находится здесь, на Эндлере. Большего и не надо.
Она взяла из моих рук документы, развернула и бегло пробежалась взглядом на написанному.
– Не могу поверить.
– бормотала она, - Это все сон.
– Нет, на этот раз все серьезно.
Я подумал что все улажено. Что обида ее прошла и она сможет спокойно принять последствия последней просьбы профессора, но стоило мне только помыслить об этом, как Света свернула документы и вернула их мне со словами, что не может принять это.