Я видела детство и юность XX века

Писательница Ирина Ильинична Эренбург вела свой дневник в условиях сталинского террора, во время Второй мировой войны. Она не строила тогда ни малейших иллюзий и отдавала себе полный отчет относительно возможности публикации его даже в необозримом будущем. Вот что она записала об этом 20/VIII 1944 года: «Весь этот материал никому не нужен. Пусть останется для меня. Или для потомства».

Когда в период гласности увидели наконец свет многие «крамольные» произведения, Ирина Ильинична вспомнила о своем

дневнике. В 1989 году она написала воспоминания «Мое детство», охватывающие период ее жизни от приезда из Франции в Россию и до возвращения во Францию в 1924 году. Этот раздел как бы восполнил недостающий этап в ее литературном цикле — автобиографической трилогии: «Мое детство» — «Записки французской школьницы» — «Мой дневник во время войны». Воспоминания и военный дневник касаются двух важнейших периодов жизни И. И. Эренбург, самых тяжелых — Первая мировая война — революция и Великая Отечественная война. И в обе эти войны она хлебнула сполна.

Летом 1995 года Ирина Эренбург сокрушенно сказала: «Не могу пристроить мой дневник. Ни здесь, ни в Америке… не получается. Может быть, в Израиле? Попробуй…»

Машинописная копия рукописи содержала два раздела: «Мое детство» и «Мой дневник во время войны». В последний автор включила подаренный ей чужой «Дневник партизанки» — разведчицы-диверсантки Васены. Дневник Ирины Эренбург сам по себе настолько значителен, что поначалу казалось, что дневник Васены тут не совсем уместен. Однако автор книги именно так скомпоновала два дневника, и надо полагать, в этой идее был хотя трудно объяснимый, но глубокий смысл. Может быть, дело в некоторой схожести и характеров, и судеб авторов обоих дневников, и судеб людей, окружавших их, будь то в тылу и на фронте, будь то в лесах Белоруссии. Васена, по-видимому, студентка начальных курсов медицинского института, человек честный, абсолютно лишенный националистических тенденций, бесстрашный и глубоко ненавидящий фашизм.

«Дневник партизанки» — ценнейший исторический документ. Это, по сути, летопись партизанской борьбы в Великую Отечественную войну на оккупированной территории Белоруссии, которой руководили Лукин, Федоров, Кашура. В описываемое время мне, 12-летней девочке, чудом удалось пробраться через заставы эсэсовцев в труднодоступные болотистые места. Я набрела в лесу на партизанский отряд и на протяжении 8 месяцев была свидетельницей описываемых Васеной событий.

Ирина Ильинична поступила благородно и исключительно ответственно, включив этот дневник в свою книгу. Жаль было бы такой хороший и важный материал предать забвению.

Обсуждалось, естественно, и название книги: «Разлука» или «Годы разлуки». Первоначально книга была озаглавлена — «Так я жила», но под таким названием в 1995 году вышла в Германии на немецком языке книга «So habe ich gelebt», в которую, как это выяснилось по выходе в свет, лишь частично вошел дневник (около половины, притом сильно сокращенных записей) и со значительными немаловажными купюрами.

Готовя книгу к печати, Ирина Ильинична снабдила дневник сносками (обозначены цифрами). Однако в книге оставались нераскрытыми инициалы некоторых людей, оставались без справок некоторые упомянутые лица. Пробел этот удалось восполнить благодаря личному знакомству в свое время с этими людьми автора этих строк.

В книге содержатся факты и события, которые за их давностью (более полувека) могут быть незнакомы определенной части молодого поколения читателей, в том числе русскоязычным читателям, проживающим за рубежом. В связи с этим представлялось целесообразным дополнить и текст и пояснения Ирины Ильиничны отдельным комментарием, сохранив орфографию авторов.

Настоящая

книга включает также воспоминания Ирины Ильиничны о школьных годах во Франции — «Лотарингская школа». На русском языке и в полном объеме она публикуется впервые.

После смерти Ирины Ильиничны мы нашли в ее письменном столе архив ее мужа — писателя и поэта Бориса Матвеевича Лапина, его письма, отправленные ей из Киевского окружения в первые месяцы войны. Пожелтевшие, ломкие странички, полные нежности и трогательной заботы, и душераздирающие записи Ирины Эренбург — свидетельство трагической судьбы этих двух людей и их возвышенной и беззаветной любви. Этим письмам Б. Лапина место здесь, в книге Ирины Эренбург «Разлука». Объединение их с дневником глубоко символично.

Б. Лапин погиб за несколько недель до того, как Ирина Эренбург сделала первую запись в дневнике. По сути, на протяжении всех четырех военных лет Б. Лапин был ее единственным адресатом. Она надеялась, ждала… 31 декабря 1941 года в 23 ч. 50 мин. она записывает: «Дорогой мой, встречаю Новый год с тобой. Не унывай, мы еще увидимся…», а 23.IX.1943 года: «И тот, и другой (Эренбург и Гроссман, вернувшиеся из окрестностей Киева. —Прим. Ф.П.) говорят: надежды быть не может. Я и сама понимаю, что раз перешли Днепр, то где может быть Боря? Логически все ясно, в лучшем случае убит. А может быть, замучен и расстрелян, может быть, покончил с собой. Я понимаю, что Бори нет», — в этих мыслях-догадках Ирина Ильинична так близка к зловещей правде… Она не перешагивает окно своей квартиры на 9 этаже, но и не цепляется за жизнь, все еще продолжает надеяться, а потому — и жить. Преодолев чувство безысходности, она решает заняться отнюдь не женским делом — становится военным корреспондентом армейской газеты «Уничтожим врага», но вскоре редакцию этой газеты объявляют «синагогой» и закрывают. И снова… отчаяние, тоска и боль… И все же Ирина Ильинична не сдается. И откуда такая сила духа и вообще физические силы у этой худенькой, полуголодной, убитой горем женщины?

Ирина Эренбург сумела на многие трудные и даже тяжелые моменты не только в общественной, но и в своей личной жизни взглянуть сквозь призму журналистского профессионализма, сквозь призму времени. И из двух «обломков» войны (себя и своей приемной дочери) она цементирует новую семью, незримым членом в которой образ Бориса Матвеевича Лапина всегда присутствует, и на протяжении 55 лет он переходит из поколения в поколение.

Моей внучке Ане было 7 лет, когда накануне Дня Победы она вместе с классом отправлялась в Александровский сад возложить цветы на могилу Неизвестного солдата. Ирина Ильинична обратилась к ней уже в дверях: «Аня, у меня к тебе просьба…» Аня мгновенно ее опередила: «Положить Боре цветы». Ребенок знал и точный адрес: «Героям, павшим за оборону г. Киева».

Несколько лет назад в ответ на мое удивление сделанной Ириной Ильиничной мне дарственной надписи на книге стихов Б. Лапина: «…в память об ее заочном отце…», она с некоторым укором пояснила: «Ты моя дочь — Боря твой отец… Ты с ним не познакомилась…» Она думала о нем. Если бы он вернулся с войны…

Говоря о Б. Лапине, следует коснуться и двух вопросов, которые всегда витают вокруг его личности, вернее, возникают в связи с его гибелью. Почему он не покинул окруженный Киев, как это сделали другие военные корреспонденты, когда это уже было трудно, но еще возможно, — и которые убеждали его: еще пару минут и уже будет поздно. Почему — на самый худой конец — он не сдался в плен — это все же была бы хоть и очень тусклая, но все же какая-то маячащая надежда на сохранение жизни — минимальный шанс.