Я вижу солнце
Шрифт:
Итак, рядами по два мы шагаем по направлению к Супсе. Девочки ведут Хатию. Она рассказывает что-то смешное – девочки хохочут вовсю.
– Раз-два-три!.. Раз-два-три!..– Гуриелидзе шатает рядом. Иногда он подпрыгивает на месте, подстраивается к нам и вновь продолжает считать: – Раз-два-три!.. Мамаладзе, выше ногу!.. Раз-два-три!.. Каландадзе, выше голову!..– Он забегает вперед, поворачивается лицом к нам и, пятясь назад, подбадривает нас: – Молодцы, орлы! Шире шаг, герои! А ну запевай!..
Песнязапеваю я.
Пулемет наш молодец,Фриц, капут тебе, конец! —подхватывают ребята.
Шагаем мы, орлы Левана Гуриелидзе, кто в отцовских, кто в дядиных брюках и блузах, кто в лаптях, кто в калошах, а кто и босиком, вдыхаем удивительно вкусный утренний аромат, настоянный на запахах пробуждающейся земли и первой зелени, и орем во всю силу молодых легких:
Пулемет наш молодец,Фриц, капут тебе, конец!– Группа-а-а-а… – раздается команда Гуриелидзе. Мы громче чеканим шаг. – Стой, раз-два-три! – Мы застываем на месте. – Нале-е-во! – Мы поворачиваемся – кто налево, кто направо. – Вольно, чтоб вам провалиться, болваны! Разойдись!..
После пятиминутного перерыва Гуриелидзе объявил:
– Задача сегодняшнего дня заключается в следующем: фашисты занимают левый берег Волги, – он показал рукой сперва на меня, потом на Супсу, – наши войска, – он ткнул пальцем в сторону Нодара, – выбивают немецких захватчиков из окопов, вступают с ними в рукопашную схватку, уничтожают их основные силы, преследуют остатки до правого берега Волги и дальше на шестьдесят километров. Задача ясна?
– Шестьдесят километров – это много! – испугался Нодар.
– Да ты не бойся, столько и мы не сможем бежать! – успокоил я его.
– Девочки! – продолжал учитель. – Полевой госпиталь развернется здесь, под орехом. Главным врачом назначается Хатия. Ната, Какано, Тина – медицинские сестры. В десять ноль-ноль открываю боевые действия!
Учитель извлек из кармана огромные, с колесо арбы, часы на полуметровой металлической цепи, поднес их к уху, встряхнул раза два, покачал безнадежно головой, спрятал часы и продолжал:
– Сосо Мамаладзе, забирай свою армию и занимайте окопы на берегу Волги!
– Тоже мне армия! Подсунули мне всякую шваль!.. Одолжите мне, учитель, Нодара, и тогда мы посмотрим, чья возьмет!
– Разговорчики! Нодар Каландадзе, занимайте свои места в верхних окопах!
– Я не хочу так! – запротестовал я. – Дайте хоть раз и мне побыть красным!
– Погодите немного, станут ваши рожи и красными и лиловыми! – заржал Нодар.
– Чего вы кобенитесь? Сдавайтесь сейчас же, и все тут! – предложил мне Тамаз Керкадзе.
– Цыплят по осени считают! – отпарировал я.
Я и Нодар собрали свои войска и направились на отведенные нам места.
Я выстроил
– Солдаты и офицеры! Вы находитесь перед событием всемирного масштаба. Сегодня вы должны доказать Нодару Головастику, что вы не являетесь трусами и слабаками! Перед нами раскинулись берега Супсы, изобилующие майской черешней и июньской грушей. Правда, груша еще не поспела, но есть ее можно, я пробовал вчера… Так вот, вы голодны, раздеты и разуты. Победите в этом бою, и я обещаю вам хлеба и одежду! А если мы проиграем бой, нас ждут позор, плен и барахтанье в ледяной Супсе. Понятно вам?
– Понятно! – простонало войско.
– Тогда вооружайтесь комьями и лезьте в окоп! Красные проделали тот же маневр.
Леван Гуриелидзе дал сигнал, и операция началась. Перед нами была открытая позиция: кругом ни одного кустика, лишь несколько ветвистых ореховых деревьев. Мы сложили деревянные винтовки на бруствере окопа, приготовили комья и затаили дыхание. Из окопа противника первым вылез Нодар Каландадзе. Взмахом руки он приказал своему войску следовать за ним и пополз в нашу сторону. Голова его перекатывалась с места на место, словно спелая тыква.
– Вот я его сейчас по башке! – произнес мечтательно Отия Каландадзе, выбирая ком покрупнее.
– Без моего приказа не стрелять! – распорядился я.
– Если они встанут, потом их не остановишь! Лучше перебить их в окопе! – посоветовал Соломон Жгенти.
– Далековато… Подпустим их ближе! – сказал Ромео Чануквадзе.
Противник приближался. Я понимал, что, ползя, ребята не могли нести с собой более одного-двух комьев, поэтому надеялся отбить первую их атаку. Я предупредил своих:
– Не торопитесь! У них не хватит боеприпасов! Стреляйте только по моему приказу! И не вздумайте преследовать их: в рукопашной они нас побьют как пить дать!
– Ура-а-а! – заорал вдруг Нодар, вскочил и помчался к нам.
За ним последовала вся его ватага. Уроки нашего военрука, видать, не прошли даром: неприятельские солдаты бежали пригнувшись к земле, зигзагами.
– Ура-а-а! – крикнул еще раз Нодар.
– Захрума-а-а! – не вытерпел Отия Каландадзе и запустил в противника здоровенный ком земли. Ком угодил в голову Нодару, да с такой силой, что он выронил ружье и упал, словно подкошенный.
– Огонь! – завопил я, и на наступающих обрушился шквальный огонь нашей артиллерии. Ряды неприятеля дрогнули, остановились, потом поспешно откатились назад и укрылись в окопе.
– Нодар Головастик, не смейте больше показываться, иначе перебьем всех! – крикнул я.
– Поглядеть бы сейчас на его лоб! – сказал Отия.
– Лоб, лоб… – проворчал Эдуард Джабуа. – Попадем им в руки – не жди пощады!
– Без паники! – сверкнул я глазами.
– Нодар сейчас зол, как сто чертей… Съест он нас! – предупредил меня Кажура Гагуа.
– Кто трусит – вот белый флаг! – Я достал из кармана платок.
– Сосойя Мамаладзе, – донесся крик из окопа неприятеля, – сдавайся, пока не поздно!