Я возьму твою дочь
Шрифт:
– Я влюбилась в тебя, Йонатан.
Он ничего не ответил, только сжал ее руку.
Два дня назад он позвонил в банк и узнал, что на его счет поступили пятьсот евро, которые перевела Яна. Его первой мыслью было вернуться за итальянскими сказками, напечатанными для слепых, и сцепив зубы заплатить за них двести семьдесят евро, но потом он передумал. Красивое платье – это, конечно, идея получше.
Полтора часа Йонатан ходил с Софией из магазина в магазин, но не нашел ничего, что ему понравилось бы.
Незадолго до того, как
– Надень, пожалуйста, этот костюм, – сказал он, – он чудесный.
София ощупала материю.
– Что это такое? Шелк?
– Восемьдесят процентов хлопка и двадцать шелка. Пожалуйста, примерь его!
Он провел ее в примерочную и задернул занавеску.
Когда София вышла оттуда, у Йонатана перехватило дыхание. Именно так она и выглядела. Именно так.
Ему пришлось сесть, потому что закружилась голова. Похожий костюм был на Жизель в день его рождения. Тысячи раз он желал, чтобы время повернуло вспять, чтобы не случилось ничего из того, что произошло, и чтобы он смог с ней потанцевать. Танец с дочерью-красавицей в день рождения.
И тут же в памяти всплыла картина из патологоанатомического отделения. Ее еще не вскрывали, она все еще лежала в своем серебристом брючном костюме на таком же серебристом столе. Он ожидал, что она будет голой, прикрытой лишь белой простыней, но она выглядела так, словно спала и в любой момент могла открыть глаза, улыбнуться, подняться и поехать с ним домой. Вот только если бы не было крови… Засохшей крови у нее в ухе и в ноздрях, полотенца на изувеченном лице и слипшихся волос, которые стали такими же жесткими, как и все ее мертвое тело.
К ним подошла продавщица.
– Брючный костюм очень подходит вашей дочери.
Йонатан вздрогнул и вернулся от воспоминаний к действительности.
– Хорошо, – сказал он и улыбнулся, – значит, я его покупаю. – И попросил Софию: – Пожалуйста, не переодевайся.
Когда они снова оказались на улице, Йонатан взял ее за руку.
– В этом костюме ты выглядишь прекрасно! Надевай его как можно чаще. Всегда, когда у нас с тобой будут особые планы.
– Да, Йонатан, – сказала она. – Спасибо.
Она надела солнцезащитные очки, которые всегда носила, когда находилась не в помещении, обняла его и поцеловала.
Когда Йонатан и София, взявшись за руки, шли через пьяцца дель Кампо, пошел снег. Они остановились посреди площади. София ощущала вкус снега на губах, а Йонатан не мог насмотреться на то, как громадные белые хлопья все быстрее и чаще опускаются вниз в теплом желтом свете домов и остаются лежать на земле. Они не таяли, и за короткое время пьяцца словно покрылась белым мягким одеялом.
Он обнимал ее, когда они медленно шли через площадь,
– Я не влюбился в тебя, София, – тихо сказал Йонатан и погладил ее по щеке, – я люблю тебя. И уже очень-очень давно.
– Я так счастлива, – прошептала она.
«Если он так говорит, – подумала она, – значит, он влюбился в меня еще в первый вечер. А это было уже семь недель назад».
На пьяцца Джакоммо Маттеотти они остановились перед светофором. Прямо перед пешеходной «зеброй» стоял черный «фиат». Боковое окно машины было открыто, словно летом. Водителю было лет двадцать, волосы у него были намазаны гелем и зачесаны назад. Он курил и улыбался каким-то своим мыслям.
Из динамиков раздавался громкий теплый голос Бочелли: «Time to say goodbye».
Йонатана бросило в жар. Он притянул Софию к себе и сжал в объятиях так, словно они оказались перед пропастью. Его дыхание стало прерывистым. Прошла всего лишь пара секунд, и Йонатан взорвался. Он отпустил Софию и изо всей силы ударил кулаком по капоту «фиата».
– Выключи музыку! – закричал он, как раненый зверь, и нанес новый удар.
– Ты что, совсем рехнулся?
Водитель вышел из машины, увидел, что от ударов Йонатана остались вмятины, и сжал кулаки.
Тем временем песня все звучала.
– Выключи! – снова закричал Йонатан. – Выключи свое дерьмовое радио!
Его лицо исказилось, и он сжал виски, словно при приступе невыносимой мигрени.
Молодой человек толкнул его в грудь.
– Эй, у тебя все в порядке с головой?
Йонатан затравленно огляделся, ища Софию, которая по-прежнему стояла перед светофором и не могла понять, что происходит. Потом он, не обращая внимания на разъяренного водителя, подхватил ее на руки и словно раненый зверь побежал в противоположную сторону, в узкие переулки, из которых они только что вышли.
Молодой человек, ничего не понимая, озадаченно смотрел им вслед. Мгновение он раздумывал, стоит ли погнаться за Йонатаном и отлупить его, но затем отбросил эту мысль, сел в машину и уехал.
Только метров через пятьсот Йонатан, судорожно ловя ртом воздух, остановился и опустил Софию на землю.
– Йонатан, что случилось? Что с тобой? Что произошло у светофора?
– Я не могу этого слышать, – всхлипнул он, – я не могу! Я просто не могу!
Несколько пешеходов, обратив на них внимание, остановились.
Йонатан зарылся лицом в ее волосы.
– Это просто невыносимый страх потерять тебя, София! Это невыносимый страх!
И он расплакался.
София молча гладила его по голове.
Несколько минут спустя они медленно пошли к машине, держась за руки.
Снегопад становился все сильнее.
В снегу виднелся единственный след, как будто по обычно оживленной дороге от Сиены в Ареццо проехал всего лишь один автомобиль. И Йонатан ехал точно по этому следу.