Я все еще тебя (не)люблю
Шрифт:
— Привет, дорогой, — открывая дверку, здоровается она. Бля, ну она у меня получит, устроила цирк со зрителями. — Ты не против, если мы Машу и Киру подвезём, они со мной в одном доме живут.
Натягиваю вежливую улыбку и киваю. Они быстро залазят в машину. А Лёля, испытывая мое терпение, продолжает цирк.
— Девочки, это Кирилл, мой парень, — представляет она. Я же трогаюсь с места, благо, ехать не далеко.
Всю дорогу они о чём-то болтают, даже пытаются вовлечь в разговор меня. Остановившись у подъезда, подружки Лёли прощаются и выходят
— Спасибо, — эта пигалица тянется ко мне, чтобы снова чмокнуть в щеку. То ли я не среагировал, то ли она в этот раз была готова к тому, что я от неё отстранюсь, но ей удается задуманное.
— Это был первый и последний раз, — говорю девчонке.
— Почему? Ты мне нравишься, очень. Я бы хотела… чтобы… — она смущается. — Если ты немножко подождёшь… Я бы хотела, чтобы ты был у меня первым, — бля, ну и заявочка.
— Лёля, — строго говорю я, начиная злиться. — Выкинь этот бред из головы. Этого не будет.
— Почему? — она вскидывает подбородок. — Я ведь красивая
и буду ещё красивее.
Да чтоб тебя, мысленно ругаюсь матом. У меня что, на лбу написано, жду признаний от малолеток? Вздыхаю и прошу ее выйти.
— А ты можешь меня поцеловать? — и тянется ко мне.
В этот момент я смотрю вперёд и вижу замершую перед машиной Ксю. Бля, лучше не придумаешь. Достаю пачку сигарет и прикуриваю.
— На выход, — говорю Лёле, и видимо, мой тон говорит сам за себя. Она выходит.
17 глава
Кирилл
Выхожу из машины, делаю ещё одну затяжку и выбрасываю почти целую сигарету. Хотя курить сейчас хочется просто невероятно.
— Привет, — говорю Ксю.
— Что это было? — сразу переходит в наступление.
— Ничего не было, — ведь по сути даже не вру.
— Ты хоть знаешь, сколько ей лет? — Ксю злится, ее ноздри смешно раздуваются, а глаза готовы прожечь во мне дыру. Представляю, какой горячей она может быть. Но не позволяю своей фантазии набрать обороты.
— Знаю.
— Тогда что ты творишь, придурок!?
— Я не виноват, что нравлюсь девочкам, — развожу руки в стороны. — И это не первый раз, когда я стал предметом обожания столь юной особы, — говорю, глядя в глаза. Да, мой намек уж слишком прозрачный.
— Ненавижу, — бросает Ксю и разворачивается, чтобы скрыться в подъезде.
Не позволяю, догоняю, ловлю за руку. Она ловко выворачивается, а потом зло кричит.
— Не трогай меня! Никогда не трогай меня! Понятно!?
— Ксю, прости, я был неправ, — преграждаю ей путь. — Ну, правда, сказал, не подумав.
— Твоя проблема, что ты никогда не думаешь. И чтобы рядом с Алёной я тебя больше не видела.
— Да сдалась мне эта мелюзга. Бэмби, поехали посидим где-нибудь?
— Уйди, — продолжает шипеть Ксю. — Видеть тебя не желаю.
Она обходит меня и скрывается в подъезде. Пару минут туплю, глядя в небо, по которому лениво ползут облака. Это ж надо было так вляпаться. Достал новую сигарету и прикурил. Я редко это делаю, в основном, если не справляюсь с напряжением. И вот кто меня за язык тянул?
Ксюша
Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Все время, пока поднималась в квартиру, повторяла это слово. Да, лифта ждать не стала, пошла пешком на свой восьмой этаж. Это же надо, гад какой, ещё и носом меня как котенка в лужу макнул. Сволочь. Ненавижу.
— Ксюша, вернулась? — мама вышла навстречу, но я, даже не поздоровавшись, прошла мимо. — Ксюша, что случилось?
— Мам, потом, — бросила ей и поспешила скрыться в своей комнате.
Бросила сумку на пол, но сесть не могла, так и ходила туда-сюда по комнате. Потому что вся злость и обида на Кирилла с новой силой накрыли меня.
Мне исполнилось тринадцать. На мое день рождения Наташу привез Кирилл и подарил мне красивую золотую цепочку. Уже тогда я смотрела на него, как на какой-то идеал. Он протянул мне футляр и поздравил.
— С Днем рождения, Бэмби. Пусть в твоей жизни будет много счастья и хороших друзей, — он даже чмокнул меня в макушку. А потом ушёл.
Шло время и Кирилл заполнял все мои мысли. Он стал моим наваждением. Моей тайной любовью. Да, я уверенно могу сказать, что я его любила.
Лето. Я часто проводила дни у Наташи, у них есть открытый бассейн и днём мы с девочками там загорали. А вечерами его наполняли друзья Кирилла. Как же больно мне было видеть его с девушками. Они в своих мини-купальниках позволяли ему себя трогать и целовать. Сами залазили ему на колени, и он был не против. А я смотрела на это через окно Наташиной комнаты, когда оставалась у нее с ночёвкой. И мечтала, что однажды он так же будет обнимать меня. Что я стану такой же красивой, как те девушки, и он обязательно это заметит.
Сама не могу до сих пор понять, как я решилась написать ему записку. Глупая девчонка. На что надеялась? Дура. По-другому не скажешь. Лето подходило к концу, мои чувства, казалось, с каждым днём всё крепли, а чувство ревности терзало все сильнее.
Я выразила всё это в записке. Призналась, как сильно люблю. Как ревную. Как мечтаю, что вырасту и буду рядом с ним, нужно только подождать года два или три. Дура. Я же говорю — дура. Я теребила цепочку у себя на шее от волнения, ту самую, что он мне подарил. Не снимала ее вообще никогда. Это сейчас она лежит в самом далеком углу ящика, а тогда всегда была на мне.
Я осталась у Наташи и решила передать записку. Мне очень хотелось, чтобы он знал о моих чувствах. На что я надеялась? Не знаю. Честно, не знаю.
В тот вечер был дождь, поэтому Кирилл со своими друзьями обосновался в гостиной. Мы же с Наташей смотрели в ее комнате какой-то фильм. По-моему, очередную часть "Гарри Поттера", не помню, да и не важно. У нас закончился сок, и я сказала, что сама схожу на кухню.
Мои коленки дрожали, а сердце, казалось, выскочит из груди, пока я спускалась по лестнице. Мне повезло, на кухне я застала Кирилла, он доставал из холодильника пиво.