Я все еще тебя (не)люблю
Шрифт:
68 глава
Кирилл
Чуть больше трёх часов в дороге и меня ждут пару дней тепла и уюта в доме сестры. Я часто к ним сбегаю, особенно последний год.
За прошедший год я уже трижды заговаривал о разводе. По брачному контракту мы обязаны были прожить в браке три года. Видимо, отец был уверен, что этого хватит, чтобы наша семья стала настоящей. В принципе, все так и думали. Но Марьяна принимала эту новость в штыки и все заканчивалось скандалом.
Я подал на развод на следующей же день, как нашему браку исполнилось три года. Но Марьяна, конечно,
Мой персональный ад и начался после того, как она отказала мне в разводе в первый раз. И если раньше она скрывала свои намерения и ее попытки соблазнения были невинны, то сейчас маска спала. От друга, которой я ее считал в начале нашей совместной жизни, от женщины, чьи желания я ещё мог понять, не осталось и следа. Все ее попытки стать настоящей семьёй я пресекал на корню, и сейчас мы все чаще орем друг на друга, чем разговариваем.
Ворота я открыл своим ключом. Как-то я уже заявился среди ночи к Матвею и Пташке, перебудил их. Тогда Матвей и решил, что проще дать мне ключи.
Комната, что закрепилась за мной, была на первом этаже. Поэтому я тихо прошел в нее и лег спать. Устал зверски.
Несмотря на то, что спать лег под утро, встал я все равно довольно рано. На кухне уже слышалась возня и я пошел туда.
— И как теперь быть? — шипела Пташка на Матвея. — Глеб, кушай.
— Ну, мы же не специально, — отвечает ей Матвей. — Может, это судьба?
— А может, она решит, что мы специально, и обидится на меня.
— Милая, ну они все равно бы встретились…
— Я переживаю… Я их двоих люблю… Глеб, открывай ротик. Может, нам уйти, пока они спят?
— Кто спит? — любопытство взяло верх, и я решил узнать, о чем они тут так переживают. — Привет, боец, — здороваюсь с Глебом.
— Пивет, Киллил, — расплывается он в улыбке.
Матвей с Наташей замирают и переглядываются.
— Что? — я уже начинаю нервничать.
— Кирилл, хорошо, что ты уже проснулся. Может, съездишь в город? — предлагает Пташка.
— Зачем?
— Я напишу список, что купить.
— Ты что-то не договариваешь, — прищурив глаза, смотрю на Наташу. Она тут же бросает взгляд на Матвея, ищет поддержку. — Что происходит? — переживать начинаю и я.
А потом я ловлю Наташин взгляд, брошенный мне за спину, и оборачиваюсь.
Не может быть! Сон? Реальность? Ущипните меня! Здесь, рядом, только сделать шаг, протянуть руку. Не могу отвести глаз от той, которой грезил столько времени.
— Бэмби, — произношу на выдохе.
В ушах звенит так же, как и тогда, когда она меня бросила. Наташа что-то говорит, Глеб копошится, но я ничего не слышу. Сердце стучит как бешенное, вижу только ее. Стою как вкопанный, не могу сделать шаг. Кажется, если сдвинусь с места, то она исчезнет.
Наташа берет на руки Глеба, и они вместе с Матвеем уходят, оставляя нас с Бэмби наедине. Хочется столько всего сказать и в то же время язык будто парализовало. Ну и черт с ним, что тут скажешь? Я просто срываюсь с места, в два шага преодолеваю расстояние
— Кирилл, ты меня задушишь, — я ослабляю хватку и смотрю ей в глаза.
В них столько всего: боль, страдание и радость, все смешано. Но я точно могу различить в них живые чувства. Неужели для нее мы еще не потеряны? Это дает мне надежду. Обхватываю ее личико ладонями и без слов прижимаю ее губы к своим. Потом, все потом. Все слова можно оставить на потом, а сейчас я хочу напиться ее вкусом. Она не сразу отвечает, но отвечает. Все, что спало во мне эти годы, прорывается наружу. Меня охватывает страсть, похоть, нереальное желание.
Но я чувствую, как ее ладони упираются мне в грудную клетку, и она пытается меня оттолкнуть. Заставляю взять себя в руки. Тяжело, чертовски тяжело. Упираюсь лбом в ее лоб и, прикрыв глаза, выравниваю дыхание.
Ксюша
— Отпусти, — шепчу одними губами. Мои руки все ещё упираются в его грудь, и я слышу, как неистово стучит его сердце.
— Не могу, — так же тихо отвечает он.
Его руки сползли от плеч к моим ладоням, и теперь они накрывали мои кисти, прижатые к нему. Большими пальцами он гладил тыльные стороны моих ладоней.
— Не могу, — повторил он.
Я перевела взгляд на наши руки, а потом я увидела обручальное кольцо.
Меня словно ледяной водой окатили. Господи, о чём я думаю?! Я выдернула свои руки из его захвата. Он принадлежит другой, он женат. В глазах защипало. Дура, когда же это пройдет?!
Развернулась и попыталась скрыться в комнате. Но Кирилл не позволил, догнал в считанные секунды.
— Ксюша, милая… — он обхватил меня со спины и крепко прижал, не позволяя даже пошевелиться. — Прошу, не убегай.
— Не надо, пожалуйста. Кирилл, я не могу…
— У тебя кто-то есть? — его голос дрогнул.
— Какая разница?! У тебя ведь есть! — ревность с такой силой ударила по мне, словно с ноги и прямо в солнечное сплетение, выбив воздух из лёгких. Больно.
— Тише, тише… — зашептал Кирилл, целуя в плечо, в висок, куда дотягивался. — Нам пора поговорить. Мы слишком затянули с этим.
— Кирилл, ты женат! Пожалуйста, отпусти! — слёзы покатились по щекам. — Ты делаешь мне больно.
— Бэмби, милая! Я все ещё тебя люблю! Слышишь? И мне просто необходимо все тебе объяснить. А это…
Он поднял руку с кольцом на пальце, а потом взял и снял его, швырнув куда-то за наши спины. Оно несколько раз ударилось об пол, а потом наступила тишина, которую нарушал лишь стук наших сердец.
— Я так ждал тебя, — с нежностью проговорил Кирилл. — Так скучал… — его губы коснулись шеи.
Я, поддаваясь инстинкту, наклонила голову, подставляя ему шею, и он нарисовал на ней дорожку языком от плеча до уха, а потом прикусил мочку, вырвав из меня стон.
— Это неправильно, — пробормотала я, хватаясь за остатки разума, который уже махал мне ручкой.