Я все исправлю
Шрифт:
— Спасибо. Я разберусь.
Павел барабанит пальцами по столу. Подобная реакция с моей стороны на блестящее предложение руководителя — не иначе как дерзость.
— Вы что, не хотите сэкономить?
— Полагаю, мой час времени обходится несколько дороже, чем час работы промоутера. Так что получится не экономия, а транжирство.
Офисная улыбка стекает с лица Павла, ведь совет выдал он. Впрочем, начальник находится, что сказать:
— Вероятно, вы правы. Я тоже считаю, что маркетологам незаслуженно переплачивают.
Гордый управленец не считает нужным дождаться моего ответа и удаляется восвояси.
Всё понятно. В глазах Павла
Глава 27. Что-то не сходится
Кампания с флаерами проходит успешно, что меня несказанно радует. Изучаю данные по использованию клиентами промокодов и показатели продаж в местных точках. Телефон пиликает. Приходит сообщение о поступлении заработной платы. Что-то не сходится. Сумма в два раза меньше обычной. Ошибка в бухгалтерии? Решаю не затягивать и разобраться в ситуации. Пишу бухгалтеру о возникшей проблеме, через полчаса получаю ответ, что всё проведено корректно — оклад выплачен в полном объеме, премия не согласована.
Конечно, за последние два месяца я принесла компании определенные репутационные убытки — хотя, кто знает, черный пиар тоже пиар, и следует внимательнее присмотреться к статистике — но на встрече Марк и словом не обмолвился об урезании дохода.
Бреду к Павлу. Управляющий занят, общается с сотрудником. Я слишком расстроена и не намерена отступать. Караулю Павла у двери. Как только сотрудник выходит, вламываюсь в кабинет, не давая возможности прогнать меня. Лицо Трухина покрывается красными пятнами, но будучи мудрым профессионалом, он не решается вытолкать меня взашей.
— Павел, случилось недоразумение, — не самым спокойным голосом изрекаю я.
— Что такое?
— Мне сегодня поступила зарплата, но она в два раза ниже прежней. Произошла какая-то ошибка?
Павел задумывается и чинно прохаживается от стола до окна. Внимательно осматривает уличных прохожих. Слегка поворачивает голову, не встречаясь со мной взглядом, и изрекает:
— Нет никакой ошибки, Александра. — Я молчу. Жду объяснений. — Вы что же думаете, что мы вам за красивые глаза платить будем? Нет, Александра. Мы же не благотворительная организация. Вы хорошо справились с флайсами, да. Я вижу скачок продаж. Но, согласитесь, во-первых, это была моя идея, — Павел выпячивает грудь вперед и выпрямляет спину, — А во-вторых, нельзя же за изготовление бумажек такую премию выплачивать. — Павел Справедливый неторопливо возвращается на свое рабочее место. — В Пушкине такого дохода нет даже у меня, — произносит почти угрожающе, выпучивая глаза. Видимо ждет, что реплика проникнет мне в самое сердце и я осознаю совершённое мной финансовое преступление. Продолжаю молчать. — Всё должно оплачиваться согласно должностным обязанностям и вносимому сотрудником вкладу, — чинно завершает монолог начальник.
— Павел, не выплачивать премию — это ваше решение? Или Марка и Эрика? — собрав всю волю в кулак, чтобы голос не дрогнул, уточняю я.
— Совместное, — отвечает не глядя на меня начальник и поправляет стопку документов, лежащих на столе.
— Я поняла вас.
Еще минута и я взорвусь. Быстро удаляюсь из кабинета, чтобы Павла не накрыло вылетающим из моих ушей паром. Так вот значит как компания заботится обо мне! Как там Марк говорил — “мы — не такая компания”. А какая же тогда? Подумаешь, я всего-то
Понимаю, что принимать судьбоносные решения можно только на холодную голову. А сейчас я слишком горяча. Завтра суббота — схожу на пилатес, поплаваю в бассейне и обдумаю, когда лучше написать заявление и как действовать дальше. Пришла пора что-то менять в профессиональной жизни.
Глава 28. Решение принято
В воскресенье вечером сижу в кресле и глажу Федю. Раздается звонок. Маша. Настроение на нуле, но надо ответить. Как всегда, не успеваю издать ни звука в трубку, а собеседница уже начинает монолог:
— Саша, спасай! Если ты мне не поможешь, у тебя больше не будет ни заместителя, ни подруги. Эрик спрашивает про A/B-тестирование лендинга. Это что еще за зверь такой? Я вообще не в теме! — с горечью вопит Маша. — Я зашиваюсь! Разве так можно? Уже месяц работаю без выходных, а задач становится только больше. Верните мне мой пиар и заберите ваш дурацкий маркетинг обратно!
Грустно улыбаюсь. Кто-то не знает, куда деться от работы, а кто-то, чем себя занять. Павел настолько отбил у меня желание что-то доказывать и делать, что я дошла до ручки. А уж последний финт с зарплатой переполнил чашу терпения. Но всё же волшебное слово “A/B-тестирование” оживляет меня. Долго и подробно разъясняю Маше тонкости его проведения.
— Саша, когда ты вернешься? — ворчит Маша. — Честно говоря, ты в Пушкине засиделась.
— Маша, боюсь, тебе пора привыкать к новой позиции. — От слов Маши хочется плакать. Вздыхаю и набираю побольше воздуха. — Я решила уволиться.
— Не поняла? Может что-то со связью? Что ты сказала? — вторит Точилина растерянным голосом.
— Я увольняюсь, Маша. Завтра подам заявление.
— В смысле, Саша? Ты же работу свою обожаешь? Что за фигня творится?
— К сожалению, маркетинг не терпит дураков. — Надеюсь, Маша не будет уточнять, кого я имею ввиду.
— Твой Павел дурак? — в момент схватывает скрытый смысл Маша. Бывшего журналиста не проведешь.
— Увы.
— Так пусть сам тогда и увольняется! Еще не хватало, чтобы ты ушла. Нет, это никуда не годится! — горячится Маша.
— Решение принято. Так будет лучше для всех. И для меня тоже, — пытаюсь успокоить Точилину я.
— Ну-ну. Не сомневаюсь, — констатирует Маша. Внезапно делает озадаченный голос: — Ой, я тут только что вспомнила! У меня важное дело висит. Я позвоню тебе позже.
Прощаемся. Маша вешает трубку. Даже Машиных уговоров хватило на два предложения. А еще подруга называется. Что ж. Так тому и быть. Завтра отдам заявление Павлу.
Глава 29. Явление народу
В понедельник в девять тридцать офисная дверь открывается и на пороге появляется он. Силин. Как его сюда занесло? Не хочу даже смотреть на директора, но что поделать — сила профессиональной привычки. Внешний вид схватываю за секунду: темно-синие джинсы, рубашка бледно-василькового цвета с галстуком из темной лазури, стянутом золотым зажимом, шерстяной пиджак в той же гамме, через руку перекинуто классическое пальто. На лице оттенок южного расслабленного загара, волосы благородно выгорели и стали на сантиметр длиннее — теперь ювелирно зачесаны назад. Явно где-то отдыхал. Но всё это мне совершенно безразлично.