Я все исправлю
Шрифт:
— Я заинтригован. — Эрик включает тембр соблазнителя, отчего хочется дать ему по лбу. Впрочем, новость сделает это за меня.
— Эрик, сейчас не до шуток. Боюсь, вопрос слишком серьезный.
— Говори, — голос собеседника становится строгим, но доброжелательным. Стараюсь говорить спокойно, медленно и осторожно, понимая, что ступаю по минному полю:
— Вчера на корпоративе Маша Точилина общалась с Алиной Луганской. Она узнала некоторые интимные подробности ваших отношений. — В трубке повисает гробовая тишина. Набираю побольше воздуха в легкие. — Эрик, прости, что стала невольной свидетельницей ваших
Молчание затягивается. Напрягаюсь.
— Эрик, ты здесь?
— Мм…
Если и бывает кошмарное "Мм", то это оно. Мне становится не по себе. Зачем я вообще ввязалась в это дело?
— Давай я отправлю тебе запись разговора Маши с Алиной, а ты уже сам решишь, насколько он ценен.
Тишина окутывает беседу еще несколько секунд, а затем Эрик оживает. Впрочем, скорее как труп, нежели живой человек.
— Отправляй, — завершает разговор отрешенным давящим голосом.
Отключаюсь. У меня трясутся пальцы. Общение прошло ужасно. Но жизнь не кинопленка и события назад не отмотаешь. Кидаю файл Эрику. В течение пятнадцати минут не нахожу себе места: не могу сидеть, не могу стоять, поэтому без устали хожу туда-сюда и изучаю углы и стены в комнате.
Прослушал или не прослушал? Кажется, прошло достаточно времени. А вдруг нет? Что делать теперь? Позвонить или ждать звонка от него? Нет, личное общение я сейчас не выдержу, чересчур травматично. Написать — самый безопасный вариант.
Решаю дать Эрику еще немного времени и переслушиваю проклятую исповедь еще раз. Думаю, за прошедшие полчаса ознакомиться с откровениями можно было раз десять. Но вестей от Эрика по-прежнему нет.
Не выдерживаю. Дрожащими руками набираю сообщение.
"Эрик, ты в порядке? Прослушал файл?"
Сообщение прочитано. Высвечивается обнадеживающее "печатает". Радуюсь — по крайней мере, он не оставит меня без ответа. Пялюсь на часы — стрелка убегает минимум на семь минут вперед, а оппонент всё еще строчит. Ожидаю увидеть простыню текста, ведь за это время иной умелец напишет целый рассказ. Наконец пиликает сообщение:
"Спасибо. Я разберусь."
Не верю своим глазам. И это всё? Может вторая часть затерялась при транспортировке? Жду еще. Ничего. Понимаю, разговор окончен.
С другой стороны, чего я ожидала от Эрика? Излития душевных ран? Неистовую благодарность? Нет. Как раз того, что он разберется. Да, всё правильно. Так и должно было быть.
Только успеваю привести состояние в относительный порядок и сосредоточиться на меню для Феди, телефон принимает очередное сообщение. Теперь от Маши:
"Надеюсь, ты еще не общалась с Эриком?"
Приветственное предложение мне не нравится. Уточняю с тревогой:
"Что такое?"
"Похоже, я погорячилась с разоблачением. Алина либо наврала с три короба и решила выставить меня полной идиоткой, либо добилась-таки своего. А я-то считала, ни первое, ни второе невозможно".
Что Маша такое пишет? Тревога опоясывает с головы до ног.
"О чём ты?"
Подруга
"Посмотри. Только аккуратно. Там контент не для слабонервных."
Несколько секунд набираюсь храбрости, чтобы поднести палец к подчеркнутым символам. Была не была. На экране открывается ненавистный блог Голицыной. У нее новая аватарка — лицо расплывается в широкой улыбке Джокера, хотя она, наверняка, полагает, что голливудской. Перемещаю взгляд на изображение. До улыбки Ульяны мне больше нет никакого дела. Пожалуй, при переходе на подобные фото не мешает ставить значок 18+. Зрелище поистине травмирующее.
На фотографии двое. Эффектная молодая девушка всем телом прижимается к ухоженному красивому мужчине и высоко задрав ногу, полуобхватывает кавалера. Зрителям демонстрируется глубокий вырез обтягивающего чёрного платья, и длинная обнаженная нога с туфлей-лодочкой на десятисантиметровой шпильке. Любовница с идеально гладкими темными волосами одной рукой держит щёку партнера, другой, словно в эротическом фильме, обхватывает шею и страстно целует его. Пальцы джентльмена раскинуты на ее животе. Оба так поглощены друг другом, что не обращают внимание на снимавшего.
Мне хватает миллисекунды, чтобы распознать на фото Эрика и Алину. Подпись к посту гласит:
"Кто сказал, что в ИТ не бывает страстей? Нет дыма без огня. Вовсю попахивает чьим-то разводом. Похоже, сердце красавца Силина снова свободно. Точнее, снова занято! Ловите привет от горячей парочки. Желаю вам не менее жаркой субботы!"
Я стою как вкопанная. Проклинаю всё на свете: Эрика, Алину, свою дурость, глупое желание вмешаться в чужую жизнь и, разумеется, себя. Мне хочется провалиться сквозь землю, а заодно прибить Точилину с ее идиотскими разоблачениями.
Какое счастье, что у нас с ним ничего не было! Даже не представляю, как бы я себя сейчас ощущала. Всё-таки, шестое чувство не подвело. Стать любовницей при любовнице. Что может быть унизительнее? Разве что развлечение на одну ночь.
Меня гложет обида и презрение. Мечтаю об одном — развидеть мерзопакостное фото с влюбленным пташками. Вот бестолочь. Еще глаза ему открывать собралась. Ужасно, конечно, представлять Силина с Луганской. Подобный выбор страшно разочаровывает и даже как-то унижает, но любовь зла. Представляю, какой дурой он меня счел! Как еще он обошелся без сквернословия? После такого я никогда больше не смогу смотреть ему в глаза. Придется прятаться за солнцезащитными очками, как Анна Винтур и Карл Лагерфельд.
Завтра у меня встреча со Стасом. У нас с ним свидание и мы, наверняка, зажжем похлеще этой противной парочки. Стас — мое будущее. И я должна думать о нем, а не о похотливом начальнике.
Весь день не нахожу себе места, то и дело прокручивая разговор с Силиным и дословно вызубрив пост Голицыной. Я немного поплакала — исключительно из-за очередной “лужи” — и продолжаю заниматься извращенным самобичеванием.
Силина-мужчины для меня больше не существует. Только Силин-директор. Отныне и во веки веков в общении с ним я буду сухая, строгая, серьезная и исключительно профессиональная. Ни один мускул на моем лице больше не дергнется.