Я все смогу сама
Шрифт:
«Погоди его жалеть… Он не зря пропадал столько лет. И не зря появился именно сейчас. За этим всем наверняка стоит выгода, и немалая… Вот только для кого?»
Машина подъехала. Игорь первым вышел из кабинета и стал спускаться по лестнице. Он не видел никого вокруг, вернее, не обращал внимания. А вот окружающие преотлично разглядели хозяина «Виллы», которого уже давненько считали умершим. Ну или пропавшим. Видела все это и Валя. Но она успела дать знак верной Эсфири, чтобы та не то что не подходила, но даже бы и не показывалась.
«Сначала
Валя опустилась на заднее сиденье, а Игорь устроился на переднем. Не то чтобы он это сделал специально, но Валя видела, что он автоматически пытается создать вокруг себя какую-то стену. И уж ей-то, его жене, за эту стену дороги нет.
«Да и хорошо! Чем меньше он будет мне врать, тем лучше я стану к нему относиться… Хотя зачем? Ну, лет десять назад я б сказала, что ради детей. А сейчас? Но почему все-таки я настолько уверена, что ничего хорошего меня не ждет? Вот сейчас приедем домой, поужинаем. И…»
Но что именно «и…» Валя придумать не успела – коротенькая улочка уперлась в ворота их двора. Игорь расплатился, выбрался из машины и даже не пошевельнулся, чтобы открыть ей дверь. Правда, Валентина и сама уже от мужа ничего подобного не ждала. Отвыкла от любых знаков внимания со стороны мужчин. И временами радовалась этому – уж очень долго она привыкала к уверенному стоянию на собственных ногах, слишком много сил потратила, чтобы и окружающим доказать, что она кое-чего стоит и как предприниматель, и как партнер по бизнесу, и как вполне самостоятельный человек.
Игорь остановился у самой двери в дом и стал оглядывать полутемный сад, скупо освещенный крошечными садовыми фонариками почти у самой земли. Валя постояла минуту рядом и поразилась тому, что ничего не чувствует. Ни радости, ни боли, ни торжества…
«Ну, не будем кота за хвост тянуть…» – она решительно открыла дверь в дом и вошла в гостиную.
– Катюша, Кира!
– Не кричи, Валь… Может, они уже спят?
«Ты что, боишься появления собственных дочерей? Не сможешь им в глаза смотреть?» Но вслух Валя ничего не сказала. Да и поздно было бы уже.
– О-о-й, папка! Папочка приехал! – первой в гостиную вбежала Катя.
Она по своей привычке со всех ног бросилась к отцу. Раньше, до отъезда, Игорь с удовольствием подхватывал игру – распахивал руки, хватал малышку и прижимал к себе. Но так было пять лет назад. А сейчас Игорь осторожно сделал шаг назад и просто похлопал по плечу дочь, врезавшуюся в него.
– Ты что, пап? – с обидой спросила Катя.
– Прости, малышка, я устал, день был длинным…
Катя закусила губу. Вале показалось, что дочка тоже не узнает в этом человеке собственного отца. Ситуацию, как вначале показалось Вале, спасло появление Киры. Старшая дочь вошла спокойно и как-то… нет, не лениво, осторожно.
– А, пап, привет. Так, выходит,
– Да, дочь, здравствуй.
Кира кивнула. В кухне повисла густая, как плохая манная каша, тишина. Игорь молча оглядывал «своих красавиц» (было же время, вот удивительно, когда он так называл своих дочерей и жену), Валя все ждала от него проявления каких-то мало-мальски человеческих чувств, а девочки, похоже, с трудом приходили в себя.
– Ну что, девчонки, – наконец решился Игорь, – будем праздновать? Я вкусное шампанское привез, лакомства заморские…
– И аленький цветочек? – не выдержала Катя.
Валя неодобрительно покачала головой, Кира подмигнула сестре. А вот Игорь, в которого и целилась дочь, снова промолчал. Вале даже показалось, что он не услышал шутки. Или не понял, что это шутка.
Кира, не говоря ни слова, раскрыла шкаф и стала вынимать высокие бокалы, тарелки, плоские блюда, куда было бы удобно складывать эти самые лакомства. Игорь наконец чуть пришел в себя. Шампанское и впрямь было заморским, а вот с лакомствами…
– Ой, мидии, мои любимые! – Катя начала открывать баночку.
– Дочь, а ты что, знаешь, что такое мидии? – изумился Игорь.
– Пап, ты, конечно, по миру покатался, кто спорит. Но и мы тут не в медвежьем углу живем. Мама прошлым летом нас в Таиланде такими вкуснющими штуками кормила. А это просто мидии… Греческие…
Теперь уже губу поджал Игорь. Судя по всему, сюрприз категорически не удавался. Да и было тех лакомств… В общем, закусить шампанское – наверное, хватило бы, а вот устроить вечерний пир – ну никак.
Валя вспомнила, какие «пиры» они закатывали иногда по вечерам. Ну и пусть главным блюдом была огромная сковорода картошки. Но сколько было радости от того, что наконец все собрались за столом и можно просто часок погреться душой, порадоваться тому, как славно, сильно и уверенно горит «семейный очаг».
Нынче ровного пламени не наблюдалось. Валя молча смаковала и в самом деле отличный напиток (да и устала она за день изрядно), Кира смотрела на отца почти не отрываясь. Словно пыталась понять, кто же сидит за столом. А вот Кате явно нездоровилось – она куталась в кофту, хотя дома было тепло, покашливала. Щеки горели румянцем – нездоровым, слишком ярким.
Валя посмотрела на часы. В молчании прошло уже минут сорок, дело приближалось к одиннадцати вечера. И это был удобный повод закончить неудачную вечеринку.
– Так, дети мои, а не пора ли вам отправиться спать?
– Ну, ма-а-ам, – протянула Кира. – Рано ж еще. И папа не каждый день приезжает.
– Ну вот он же здесь. И никуда не денется теперь. А кому-то послезавтра экономику сдавать… И как ты сможешь это сделать, скажи на милость?
– Ну ладно, – Кира поднялась, клюнула мать в щеку и… не решилась приблизиться к отцу.