Я всегда буду помнить о тебе…

Кибирева Елена

22 октября 2005 года над реставрированным собором святого Александра Невского по благословению Преосвященного епископа Михаила был освящен и установлен главный Крест храма. В эти дни закончила свой земной путь супруга строителя храмовой Звонницы-часовни, моя мама – Кутина Тамара Николаевна…

Я всегда буду помнить о тебе

Господь сохранит вхождение твое

и

исхождение твое отныне и до века.

Пс. 120; 8

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Мф. 5; 7

Все началось в день святого благоверного князя Александра Невского, 12 сентября. Это был престольный праздник нашего храма.

Мама неожиданно слегла, когда в кафедральном соборе служили праздничную Литургию. Резкая боль в позвоночнике не дала ей больше встать на ноги.

По прогнозам врачей, ее жизнь шла уже на дни, но я никак не хотела с этим смириться и молилась Матери Божией «Всецарица», чтобы Она облегчила ее страдания. Мама, конечно, крепилась, отгоняя подальше сильную боль, но метастазы пошли в позвоночник и трагический исход болезни был неминуем. Только теперь я со всей остротой и горечью поняла слова христианской молитвы о даровании кончины безболезненной и мирной.

После сложной операции она прожила только два года. А незадолго до ее ухода духовник благословил меня читать акафист преподобному Серафиму Саровскому. Тогда я еще не знала, что это была моя последняя молитва о ее здравии. Так Господь готовил меня к утрате близкого человека.

Акафист преподобному Серафиму был прочитан ровно сорок раз, а на следующий день, 31 октября 2005 года, моя дорогая мамочка мирно отошла ко Господу. Ее кончина была действительно безболезненной, непостыдной и мирной.

Она очень боялась этой тяжелой болезни и всячески отгоняла от себя тревожные и скорбные мысли, пытаясь бодриться и не раскисать.

Ни с кем из родных она не говорила о своем состоянии – очевидно, чтобы никого из нас не расстраивать, и мы так и не узнали, насколько нестерпимыми были ее боли.

– Я всегда боялась заходить в это здание, – говорила она, грустно вздыхая, когда я привозила ее на лечение в радиологическое отделение онкобольницы. – И тогда, когда работала с проектной документацией, и когда сдавали этот корпус госкомиссии.

Она работала начальником технического отдела большого строительного треста и участвовала в строительстве областной онкологической больницы.

Батюшка (спаси его, Господи!), узнав о диагнозе, который мама вслух никогда не произносила, причащал ее Святых Христовых Тайн каждую неделю. Так Господь по Своему неизреченному человеколюбию стал готовить ее к неизбежному переходу – Он дал ей пострадать от боли совсем немного. А может быть, она просто терпела. Но и в этом терпении мы, ее близкие, видели милость Божию.

Я никогда не забуду, как стояла у железной двери учреждения медицинского страхования и умоляла, чтобы мне помогли оформить документы на получение обезболивающих лекарств.

Это была пятница, 15 сентября 2005-го года, а впереди – страшные суббота и воскресенье, когда я уже ничего не смогла бы сделать, чтобы облегчить мамины страдания. В учреждении этот день объявили выходным, и меня не захотели даже выслушать. А когда я, моля о помощи, стала стучать в двери (в ужасе от того, как переживет моя бедная мамочка эти выходные), на меня натравили охранника, как на злостную нарушительницу покоя «милосердных» сотрудников.

– У меня умирает мама! – кричала я в отчаянии, заглядывая в слепые окна, плотно задернутые шторами – Мне нужна помощь. Помогите мне, пожалуйста!

Но передо мной демонстративно защелкнули изнутри входные двери, а когда я позвонила по телефону, умоляя

выслушать меня, то «добрые» женщины бросили трубку. Они ничего не хотели знать о чужой боли. А всего-то я просила у них отметить в медицинском свидетельстве новый адрес больной, чтобы безотлагательно выписать в аптеке необходимые лекарства, ведь впереди были выходные дни.

Бог им Судья – по их «милосердию» и по их совести.

Мама с чудотворным образом Спаса Неруковтворного – фамильной иконой семьи протоиерея Григория Пономарева (1914-1997 гг.).

Фото Елены Кибиревой

Мама была очень добрым и милосердным человеком. Ее отличали природная интеллигентность, деликатность и благочестивость. Она была по-настоящему высоконравственной личностью – в самом евангельском смысле этого слова. Никто никогда не слышал от нее какого-либо злобного или обидного слова и не видел дурного поступка. Она никого не осуждала и тем более никому не грубила и никого не оскорбляла, но, напротив, с добрым сердцем отзывалась на просьбу о помощи любого человека, будь то родные люди и друзья или просто соседи по дому и недавние знакомые. Она безотказно нянчилась с внуками и племянниками, с радостью водилась с соседскими детьми, провожая их в школу и разогревая им обеды и ужины. Ей доверяли не только ключи от квартир в нашем большом дружном доме, но и сердечные переживания, печали, скорби и сокровенные тайны. А когда кто-то из соседей уезжал в отпуск, она заботливо поливала цветы в их доме и кормила рыбок.

Она была подружкой для людей совершенно разного возраста – от мамы до дочки, и это было удивительнее всего. С искренним, добрым желанием она каждому стремилась помочь, поддержать, посоветовать и умела внимательно, не перебивая, выслушать собеседника. Это был необыкновенно чуткий, ненавязчивый в общении, безотказный в помощи и поддержке человек. Словом, она была истинной христианкой – по своим делам и по образу жизни.

Говоря о родном, дорогом человеке, какой она сохранилась в памяти всех, кто ее знал, невольно задумываешься о том, какая добродетель для христианина самая главная, и вспоминаешь слова глубоко почитаемого священника, протоиерея Александра Шаргунова – настоятеля московского храма святителя Николая, что в Пыжах. В одной из своих проповедей он сказал, что последняя печать покаяния – это милосердие.

Услышав эти слова, произнесенные батюшкой с амвона во время Божественной Литургии, я долго не могла понять, о какой «печати» говорит отец Александр. Однако фраза эта глубоко запала в душу. И только когда милосердие открылось мне как истинно христианская добродетель – милующая, прощающая, покрывающая злобу греха, стало понятно, что милостивые помилованы будут за ту правду и незлобие, о которых Господь сказал, что ими …очищается грех.

Милосердие, любовь и долготерпение – это плоды духа (ср. Гал. 5; 22), – говорит нам слово Божие, и Господь, Который Сам Отец милосердия и Бог всякого утешения (2 Кор. 1; 3), призывает всех людей облечься в милосердие, снисходя друг другу и прощая взаимно. И по тому только, что человек милосерден и имеет любовь к ближнему, Господь называет его избранным Божиим, святым и Своим возлюбленным (ср. Кол. 3; 12-13).