Я всегда буду рядом
Шрифт:
– И откуда столько счастья? Там же уточнено, что в случае неудовлетворительных результатов поиск соискателей расширят до всех желающих, в том числе и для людей вне компании. А следовательно собеседование, скорее всего, будет достаточно строгим. Тем более на лакомое место подле исполнительного директора, – сухо отметила Аннель, стоило им выбраться из толпы.
– Надо верить в позитивный исход. Смотри, ты – умница-разумница, последние два года самые высокие результаты по эффективности работы среди секретарей выдаёшь. А я слишком роскошна, чтобы на меня глаз не положить.
–
– Ты же не собираешься упускать этот шанс?
– Я не верю в чудеса: быстрый карьерный рост без последствий для собственной задницы невозможен.
– Не вижу ничего плохого в том, что на твою задницу кто-то покусится, – с абсолютно серьёзным выражением лица заверила Джулия, – вот где истинное чудо.
Неожиданно гвалт из голосов стих, и они, так и не дойдя до турникетов, обернулись, чтобы отыскать источник всеобщего внимания. В фойе зашла группа мужчин из десяти человек представительного вида. От них буквально разило элитарностью. И видимо, чтобы все точно поняли, что прибыли важные начальники, вокруг них суетливо носился пока ещё действующий президент компании со своим замом. Они лично перед каждым открывали турникеты пропускными удостоверениями. И скалились так сильно, что, казалось, морда вот-вот треснет от натуги.
Молодые мужчины в деловых костюмах не походили на новое руководство. Слишком уж много среди них совсем юных лиц не старше тридцати лет – почти половина. А один, стоявший в отдалении от основной толпы, дожидающейся лифта, так и вовсе тянул скорее на супермодель, участвующую в офисной фотосъёмке, а не на одного из директоров крупной сети ресторанов.
– О, мой господь. Ты только посмотри, какой шикарный мужчина! – взвизгнула у неё над ухом Джулия, пожирая взглядом красавчика с вьющимися волосами, собранными в короткий хвост. – Я готова сейчас же прилюдно ему отдаться, помани он меня пальчиком.
Понадеявшись на разделяющее их пространство, Аннель робко взглянула на него. Показалось, что парень не расслышал слов этой пошлячки во вновь вспыхнувшем и даже усилившемся шквале разговоров. Он никак не отреагировал, продолжая отстранённо смотреть в окно. Но затем уголки его пухлых губ на какую-то долю секунд дёрнулись, желая разойтись в улыбке. А глаза скосились в их сторону. Они встретились взглядами, отчего Аннель словно током прошибло от макушки до самых пят.
– Проклятье, судьба-злодейка, – пробормотала она, резко опустив голову. – Вечно чушь несёшь ты, а стыдно почему-то мне.
Звякнул тонкий колокольчик, оповещая о прибытии лифта.
– Надо узнать, за какой отдел он отвечает, – проигнорировала её Джулия. – Мы обязаны попытаться пройти у него собеседование. Черт, быть у такого божества в секретарях?.. Да это, должно быть, райское наслаждение!
– Он не в моём вкусе.
– Что? Ты что несёшь, окаянная?!
– Говорю: он – не – в – мо-ём – вку-се.
– Я не тупая, чтобы мне по слогам повторять! Как? Как такое тело, лицо, аура может быть не во вкусе хоть у одной женщины на этой планете?
– Вот именно. Вокруг подобных вьются штабеля из девок. Тебе интересно участвовать в войнушке за его член? Тогда вперёд и с песней. Меня же подобное
– Милая, за счастье надо бороться. Само оно на голову тебе не свалится.
– Проживу как-нибудь без этого сомнительного счастья.
– Ох, что ж мне с тобой, неразумной, делать…
На этой грустной для Джулии ноте они разошлись по своим рабочим местам. А уже спустя пару часов, то есть к десяти утра, они были вынуждены явиться на плановое тестирование, проходящее в одном из конференц-залов, переоборудованном под учебную аудиторию.
За раз принимали по двадцать человек. И давали на заполнение бланков, состоящих из тридцати вопросов, всего час. Но поскольку вопросы в основной своей массе не отличались какой-то повышенной сложностью, а являлись выжимкой из служебной инструкции и правил безопасности, то выбрать один из четырёх ответов за две минуты не составляло проблемы.
Тесты проверялись в режиме реального времени, поэтому никому не позволялось уходить, пока не огласят результаты. Ждать, впрочем, не приходилось долго. Уже через десять минут выходил кадровик и зачитывал список имён людей, которым предстояло пройти второй этап. На удивление большое число сотрудников отсеивалось после первого же тестирования: почти половина от каждой группы.
Уже к полудню толпа в коридоре сильно поредела. Оставшихся отпустили на обед, где в горестном молчании они трапезничали в столовой на первом этаже. Даже Джулия поддалась всеобщему неврозу, уныло ковыряя вилкой в овощном салате.
– Самое сложное позади, – попыталась приободрить её Аннель.
– Я еле набрала проходной минимум, – напомнила она. – На один балл меньше, и меня бы отправили с этими несчастными собирать вещи…
– Но не отправили же. Следующий тест полегче.
– Там надо будет давать письменные ответы! – сверкнули возмущением глаза Джулии и тут же снова потухли. – В каком месте это легче?..
– Зато вопросы уже не будут охватывать такой широкий спектр информации. Уж, что-что, а свои должностные обязанности ты же знаешь? Скорее всего, там будут совсем простенькие вопросы. Можно ли использовать для оформления приказов общий бланк организации? Или что необходимо для ведения протокола заседания?
– Да, проще не бывает… Возможно, для тебя это и легко, ты-то, небось, опять под тридцать баллов набрала.
– Двадцать восемь.
– Вот же зубрилка, – по-доброму усмехнулась она, наконец, выглянув из-за маски апатичной хандры. – Как думаешь, на собеседовании у новых руководителей будут смотреть на результаты переаттестации?
Выпятив нижнюю губу, Аннель с тоской посмотрела на задумчивое лицо подруги. Не хотелось её расстраивать. Тем не менее суровая реальность была такова, что никому из них не светило попасть на место личного секретаря исполнительного директора. Глупо надеяться на низкие требования у столь высокопоставленной шишки.
Слухи о директоре разносились по компании с бешеной скоростью, и если хотя бы часть из них являлась правдивой, то Курт Нейпер из тех, кто не только пройдет по головам, но и хребет своим конкурентам переломит для надёжности. В тридцать лет так высоко забраться способен далеко не каждый.