Я всего лишь фантом!
Шрифт:
— Да.
— Ну добре. Сразу иди к начальству ихнему, в кибитку. Скажешь номер. Они покажут на карте, где это. Только особо не надейся. Таблички-то железные, но на палках деревянных. Дерево имеет привычку гнить. Два года это много. Можешь и не найти.
— Спасибо. Я поищу.
Место это оказалось в дальнем конце кладбища, на самом отшибе. Эллес увидела целый массив бугристой земли. Из этих бугров в разные стороны торчали палки с табличками. Разумеется
День как раз был похоронный. На место последнего покоя привезли в грузовике сразу несколько сучковатых гробов. Местные работяги быстренько пошвыряли их в подготовленные ямы и стали закапывать с шутками-прибаутками. Эллес некоторое время наблюдала за этим процессом. Потом пошла искать.
Ей помогло то, что на табличках помимо номера и названия больницы стояла еще и дата захоронения. Она шла по этим скорбным рядам в поисках марта 2013-го. Служитель морга был прав. Немало табличек давно отвалились и лежали на земле, частично или полностью засыпанные.
Вдруг резко остановилась. Прямо перед ней из земляного холмика торчала черная прогнившая палка. На ее табличке были видны цифры. 1832.
С минуту стояла замерев. Потом медленно присела на корточки. Провела рукой по ржавому железу. И прошептала дрогнувшим голосом:
— Инмаи ша-эн… Алатэ
Глава 24
Брат: Изгой общества
— Ну вроде все. Вопросов нет? Тогда начинайте обход.
Заведующая взяла нужные бумаги и вышла из ординаторской. В комнате сразу начался рабочий гул. Врачи давали интернам последние наставления, те торопливо просматривали собранную информацию по больным, словно перед зачетом или экзаменом. Затем попарно стали выходить.
Лишь Селезнев вышел в одиночестве. Когда за ним закрылась дверь, Хоршев удалился во «врачебку» и достал из шкафчика наушники вкупе с дорогущим девайсом. Затем присел в креслице, включил музыку и закрыл глаза…
После той беседы проблемного интерна открепили от наставника и отстранили от общения с пациентами. И вообще практически от всего, связанного с медициной. Поручали только канцелярскую работу. Закладывать и обрабатывать данные на общем компьютере. Так что он целыми днями сидел в кресле и слушал музыку. Закрыв глаза, дабы не утомлять взор видом коллег. Или вообще уходил во врачебную комнату.
В больнице имелся спортзал с нехитрым набором принадлежностей. Периодически туда захаживали медики, размять мышцы. Хоршев тоже как-то зашел. Но посмотрев на железо, разочарованно ретировался. Пудовые гири, штанга с максимальным весом 80 кг. Гантели вообще смешные. Это не для него.
Уволить его, к великому сожалению для руководства, было невозможно до конца интернатуры. Теоретически конечно можно всё. Но если парень обратится в суд, то больнице мало не покажется. Какие мотивы? Интерн компетентен, все поручения выполнял. На работу приходил вовремя, в хамстве не замечен. Надавил слишком сильно? И это все? Его восстановят со всеми компенсациями, а на больницу ляжет большое нехорошее пятно. А уж если это в СМИ попадет… лучше даже не думать.
Единственный плюс в данной истории — с одной кандидатурой на вылет уже стало ясно. Осталось лишь еще с одной определиться.
Потом произошло еще кое-что. Глухов рассказал своим коллегам-интернам об инциденте с мухой. Сергей был парень не вредный и не болтливый. Сделал это чисто из альтруистических побуждений.
Те тоже не стали молчать и поделились этой историей с кем-то. И вскоре по сарафанному радио об этом узнала едва ли не вся больница. После этого Хоршев стал реальным изгоем. Если поначалу к интерну-громиле относились с насмешливым недоумением, то теперь с ним никто даже не здоровался. Перестал здороваться и сам Хоршев. Молча приходил и уходил, просидев день в наушниках. Нередко не сказав и единого слова.
* * *
Он открыл глаза, потыкал кнопками девайса, выбрал очередной альбом, включил воспроизведение и снова ушел в нирвану. Зазвучала мощная мелодия, зазвенел чарующий женский вокал. Звучание было прекрасным. За наушники Sennheiser HD 800S он заплатил почти сто тысяч рублей. Но оно того стоило. Настоящее произведение искусства немецких инженеров.
Алатэ слушал «Найтвиш» и лениво размышлял. Вот уже третий год он находится среди этих троглодитов. Этой исторической пыли, недоумков, которые совершенно искренне считают себя вершиной эволюции. Хотя на самом деле их кости давно сгнили и даже прах давно истлел. Наблюдать за ними просто смешно.
В темпоральном центре ему хорошо объяснили, что нельзя считать людьми тех кто давно умер. Это не люди, а лишь потенциальные вихри нестабильности. Потому жизнь их не стоит даже малейшего переживания. Больше половины заданий имели самый простой вариант — ликвидация. Нет вихря — нет проблемы. За одиннадцать лет работы профилактором он исполнил 218 заданий. 163 из них — ликвидация.
Подавляющее большинство вихрей возникало в человеческую эпоху. Начиная от самых первых цивилизаций — таких как Египет, Месопотамия. Индия, Китай. И вплоть до настоящего времени. Но иногда бывали и экзотические командировки, в очень древнее прошлое.
Усмехнулся, вспомнив как его забросили на 437 миллионов лет назад. В это время на территории нынешней Северной Америки, штата Висконсин выполз из воды на сушу древний скорпион. Самое первое существо, начавшее освоение суши. Потом его назовут Parioscorpio venator — «прародитель скорпионов».
Собственно их вышло несколько. И все поползли вперед, в неизвестность. Но только один из них сумел добраться до речной протоки. Остальные изжарились-задохнулись под палящими лучами солнца. А тот счастливец выжил. Кое-как дополз до воды и дал многочисленное потомство. Ибо ему не нужна была пара для размножения. Это называется «партеногенез».
Так вот, накопился набор случайных вероятностей, которые могли привести к тому, что «прародитель» не сумеет доползти куда надо. Метра полтора не хватит. И тогда Алатэ, прибыв в сей темпоральный узел, долго копал песок на берегу, расширив речку в нужном месте на два метра. Затем лично проследил за скорпионом. Помогать было нельзя, прародитель должен сделать все сам. Получилось как надо. Древнее паукообразное булькнулось в воду. Задание было выполнено…
Мысли переключились в новом направлении. Алатэ вспоминал историю своего «рождения» в этом мире. Свой первый всплеск разума и вид самого себя перед смертью. Последние слова своего тела, в котором он прожил почти сорок лет. И его последняя усмешка. Очень тяжелое зрелище.