Я всемогущий
Шрифт:
Эрнандес, юркий смуглолицый брюнет с ослепительной улыбкой, был одет в строгий дорогой костюм и выглядел в нём, как упелёнатый хорёк. Он стал президентом на полгода позже меня, в упорной борьбе опередив кандидата от демократической партии — пятидесятилетнюю темнокожую Мэрил Чу, которая едва помещалась в гигантскую инвалидную коляску. Мэрил плохо говорила по-английски, не скрывала свою нетрадиционную сексуальную ориентацию и строила избирательную кампанию на политкорректности и предоставлении полных прав всем меньшинствам. Эрнандес же пользовался огромной популярностью в южной части страны, наводнённой латиноамериканцами, с недавних
Сопровождаемые вспышками фотокамер, мы медленно прошли по ковровой дорожке, лучезарно улыбаясь и ведя непринуждённую беседу. Так это выглядело со стороны. На самом деле улыбки были тренированно фальшивыми, а беседа свелась к тому, что Мигель пожаловался мне на тряску над Атлантикой, а я посоветовал ему закупать новые российские самолёты и больше не мучиться.
— Я вас надолго не задержу, — утешил я Эрнандеса, едва мы завершили протокольное позирование для телекамер и фоторепортёров. — Быстренько переговорим, обсудим некоторые вопросы. Потом краткая пресс-конференция — и отпущу вас дальше, в Багдад.
— О’кей, — улыбнулся американский президент. — Вы знаете, мистер Колпин, я сам удивлён, что решил вдруг сделать остановку в Москве. Вечером я должен быть в Ираке.
— Тогда не будем терять времени, — я выразительно посмотрел на помощников, и они поспешили выпроводить из зала операторов и фотографов. Двери закрылись.
— Ну что, Мигель, — весело сказал я, — есть следующие предложения…
Многие не любят журналистов. Кто-то считает, что они слишком поверхностны и выдают на-гора информацию, смысл которой сами не понимают. Другие говорят, что журналисты насквозь продажны и готовы за деньги написать всё, что угодно. Третьи обвиняют их в склонности к нездоровым сенсациям и нагнетанию обстановки по любому поводу.
Я же к журналистам отношусь спокойно, как к природному явлению. Если ты понимаешь его суть и знаешь, как использовать его в своё благо, то негативных эмоций не остаётся. Непродуктивно, к примеру, обижаться на ветер — лучше построить ветряную мельницу.
Я размышлял об этом, глядя на журналистскую братию, набившуюся в небольшой зал для пресс-конференций внуковского аэропорта. Несмотря на то, что о моей встрече с президентом США стало известно лишь вчера вечером, запросов на журналистские аккредитации пришло гораздо больше, чем мог вместить зал. Причём, судя по собравшимся, оперативно отреагировали не только российские издания. Благо визовые барьеры для приезда в Россию давно ушли в историю.
Эрнандес без устали транслировал в зал ослепительную улыбку и украдкой поглядывал на часы.
— Не бойся, — шепнул я, наклонившись к нему, — в Багдаде без тебя не начнут.
Со стороны это смотрелось так, как будто я сказал президенту весёлую шутку. Эрнандес умел выглядеть на миллион долларов в любой ситуации. Наверное, без улыбки его не узнала бы даже родная мать.
Ведущий пресс-конференции откашлялся, сказал пару вступительных фраз и передал слово мне. Зал притих. «Вы хотели сенсации?» — подумал я.
— Мы с моим коллегой Мигелем, — начал я, бросив дружелюбный взгляд на Эрнандеса и получив в ответ улыбку, — буквально вчера решили встретиться в неформальной обстановке и по-быстрому обсудить некоторые вопросы. Должен сказать, что встреча прошла весьма продуктивно.
В зале было тихо, лишь в правом углу журналистка CNN что-то наговаривала в камеру, видимо, находясь
— Мы выяснили, — продолжил я, — что у руководства Российской Федерации и Соединённых Штатов очень схожие взгляды на положение в мире. По нашему глубокому убеждению, времена многополярной системы мироустройства проходят. Подлинную стабильность обеспечит только существование одного центра — сильного, мощного, объединяющего в себе все ресурсы, весь потенциал человечества.
Я обвёл взглядом собравшихся. Стало совсем тихо — казалось, что люди напряжённо думают, пытаясь осмыслить, что скрывается за моими фразами.
— Это означает, — помог я им, — что две наши великие страны договорились о создании стратегического союза. На повестке дня стоит экономическая, политическая и военная интеграция России и Соединённых Штатов. С возможностью дальнейшего объединения по схеме Союза России, Белоруссии и Украины.
Несколько мгновений в зале всё ещё стояла тишина, а потом начался шелест, шорох и гул — журналисты доставали телефоны и надиктовывали срочные сообщения в свои редакции. Я удовлетворённо кивнул и передал слово Эрнандесу.
Президент США одарил меня благодарной улыбкой и начал свою речь:
— Я рад объявить, что Соединённые Штаты Америки выходят из военного альянса, известного как НАТО.
Кто-то на задних рядах шумно выдохнул. Гул в зале усилился. Камеры впились в лицо Эрнандеса, передавая пресс-конференцию в прямой эфир.
— Мы прекращаем финансирование этой организации и переориентируем Пентагон на сотрудничество с Россией. Я уже позвонил в Вашингтон и попросил подготовить соответствующие документы. Я не думаю, что после этого НАТО останется жизнеспособной структурой, однако если наши европейские друзья решат продлить её существование, мы не будем возражать. Тем не менее я знаю, что у руля Европейского Союза сейчас стоят вполне благоразумные политики, которые со своей стороны начнут присоединение к альянсу Россия — США. Также мы открыты для Китая и других стран.
— С господином Ли я сегодня переговорил по телефону, — вставил я. — Он выразил живейший интерес к нашим планам и заявил о желании Китая как можно скорее интегрироваться в наш союз.
Я кивнул Эрнандесу, приглашая его продолжать речь. Американец развёл руками, мол, всё, я закончил.
— Задавайте вопросы, — сказал он, обращаясь к собравшимся.
Одновременно поднялись руки более чем у половины журналистов. Ведущий указал на одного из них, помощники быстро передали микрофон.
— Энтони Оул, «Интернэшнл Херальд Трибьюн», — представился худощавый блондин, сжимающий карманный компьютер. — Вопрос к президенту США. Господин Мигель Эрнандес, значит ли это, что Америка будет сворачивать военные базы, построенные под эгидой НАТО во всём мире?
— Базы НАТО останутся базами НАТО, — ответил Эрнандес, не переставая улыбаться. — Мы просто выведем оттуда свои войска. Что касается американских военных баз, то мы продолжим своё присутствие в Латинской Америке, Тихом океане и некоторых районах Азии. Часть же своих военных пунктов мы передадим России — например, базы на Балканах, Кавказе и в Средней Азии. Кроме того, некоторые объекты мы вообще ликвидируем в связи с изменившейся обстановкой. Например, нам уже не нужны элементы противоракетной обороны в Европе. Ну и база в Крыму, как вы уже наверняка знаете, будет расформирована этим летом — мы как раз успеем до передачи полуострова России.