Я выбираю жизнь
Шрифт:
– Это замечательно. Не волнуйся, я каждое утро обязуюсь доставлять тебя в гарнизон. Ну что, возражений больше нет?
Я лишь крепче обняла Саймона. Он ведь прав во всем. У меня нет больше сущности, за которой можно скрываться. Я человек… Я взрослая женщина, в конце концов, и должна вести себя соответствующе. Он ведь так нужен мне, очень нужен!
– Саймон, а я знаю твой секрет…
– Какой же, интересно?
– Ты рисуешь мои портреты. Я видела однажды твою мастерскую, а Сью стащила один из рисунков. Он теперь всегда со мной…
– Разве я могу рисовать что-то другое, если все время думаю только о тебе?
И вот я снова в полицейском городке и очень рада этому. С этим местом
Тина была в восторге от новости, что я поселюсь в их с Саймоном доме. Да и я была в восторге, к чему отрицать. Мужчина перенес мои вещи в ту самую комнату, в которой я жила во время пространственной бури, но уточнил, что это временно. Я же решила, что непременно возьму на себя обязанности по хозяйству. Кулинарными талантами, конечно, не блистала, но была готова учиться всему. Учиться простой человеческой жизни…
Мы с Саймоном сидели рядом на диване в гостиной. Он держал в руках потрепанную тетрадь в обложке с фиалками. Я все рассматривала цветы, но все никак не решалась взять ее в руки. Саймон открыл тетрадь, быстро пролистал страницы. Они оказались исписаны крупным размашистым почерком, очень похожим на мой собственный. Вновь открыл первую страницу… «Дорогая моя доченька Барбара…»
Я отвернулась, чувствуя, как накатили слезы. Саймон прижал меня к себе, ободряюще погладил по спине.
– Ты сможешь… - прошептал он. – Давай вместе…
И мы стали читать. Обрывки моей жизни… А перед глазами образ отца – тот, что мне привиделся последним – он на берегу моря, улыбающийся и счастливый. Таким я хотела его запомнить: человеком, а не мутантом. Любящим отцом, а не расчетливым ученым.
Почти сразу после моего рождения родители узнали, что я больна – тяжелый порок сердца. Сделали операцию, назначили лечение, но время шло, и ситуация становилась все хуже. Традиционные методы лечения уже не помогали. Отец был в отчаянии. Он уже однажды потерял всю свою семью – жену и маленькую дочь. Это было очень давно, когда он был совсем молодым ученым, подающим большие надежды. Уехал из родного города на очередную учебу, и случился прорыв. Его близкие погибли, и он, кажется, так и не смог оправиться от этой трагедии. А еще в нем поселился страх перед порождениями другого мира, которые, казалось, в любой момент могут прорвать ткань пространства и оставить на своем пути лишь мертвых. Он безумно боялся спиритов.
А теперь снова его дочь, его маленькая Барбара, могла умереть, оставить его. Гордон сходил с ума и не понимал, за что ему такое наказание. И тогда он согласился на работу в Даймон-Лэйке. Военные финансировали секретные эксперименты с чужеродным пространством. Гордон решил, что это его шанс: спасти дочь, навсегда избавиться от страха перед спиритами. Никто ведь не застрахован от нового прорыва… Отец хотел раз и навсегда избавиться от угрозы из иного мира для своих родных, а еще победить мою болезнь. Жене сказал, что будет испытывать новый препарат для меня, почти выкрал собственную дочь, привез в бункер.
Гордон сам согласился на эксперимент, сам создал эликсир смерти – препарат, искусственно повышающий уровень энергии смерти у живого человека. По замыслу этот препарат должен был излечить меня и превратить в мортэля. Отец считал, что делает все во благо – избавляет меня от болезни и делает неуязвимой для спиритов. Он больше не мог потерять собственного ребенка и был готов на все ради этого. Гордон помнил, как вернулся в родной город
У Гордона же начались совсем другие изменения. В конце он писал, что самочувствие его ухудшается, что он стал многое забывать, что часто теряет сознание… Отец понял, что его трансформация не прошла, как нужно. Теперь-то я знала, что он так и остался на грани между человеком и спиритом. Стал тем, кого так боялся. Стал живым и мертвым одновременно… А в записях Гордон прощался со мной, просил прощения, что вынужден оставить. Он спас меня от смерти, но не смог от одиночества. Писал про устройство управления мортэлями, о том, что оно работает не так, как нужно, но военные не разрешают прекращать эксперименты и требуют все новых результатов… Отец писал, что грядет новая катастрофа, и винил себя, что уже ничего не сможет для меня сделать. Просил, чтобы я за него вымолила прощение у матери, когда ее найду… Писал, что очень меня любит… Только показать не может, ведь столько боли внутри. Главное, спас от смерти…
Я плакала и читала, снова и снова перечитывала его слова, а Саймон обнимал меня, шептал что-то успокаивающее.
– Он любил тебя, Эсми… Он все это сделал, чтобы спасти тебя, и не смей больше думать, будто никому не нужна, что тебя использовали. Знаешь, что я думаю? Все началось с той вспышки, когда ты впервые оказалась в озере и потеряла память. Тогда устройство управления спиритами заработало. Его излучение делало их умнее, и у твоего отца, вероятно, стала доминировать его человеческая часть. Поэтому он и стремился помочь тебе, подбрасывал подсказки, чтобы не допустить новой катастрофы.
– А потом хотел, чтобы я осталась с ним в том мире…
– Хотел избавиться от одиночества… Но он отпустил тебя, чтобы ты жила. Жила настоящей жизнью.
– Я оставила его там… в серой воронке…
– Ты не могла помочь отцу, Эсми. Теперь его место в том мире, и ты тоже должна его отпустить. Просто пойми, что ты больше не одна. У тебя есть я… А еще мы обязательно найдем твою мать.
Эпилог
Изменения свойственны каждому человеку, но они, наверняка, не могут сравниться по масштабности с переменами мортэлей. Сущность меняется в одночасье. Большинство страшится этого, но я хотела. Вообще хотела многого с недавних пор: разобраться с тем, что творится вокруг, разобраться с прошлым, узнать о родных, стать человеком, быть рядом с любимым мужчиной… Все мои желания сбылись, и это было настоящим чудом. Может, это мне компенсация свыше за несчастливое детство? В любом случае, в душе моей настал долгожданный покой. У меня теперь было две ценности, реликвии, которые я бережно хранила: личное дело отца и тетрадь с его записями. Однако имелась еще одна черта, через которую я не переступила…
В этот день у меня был выходной, и я решила посвятить его домашним делам. Тина была в школе, а Саймон работал в офисе. Я же занялась уборкой, готовкой и прочими милыми занятиями, свойственными любой обычной женщине. Признаться, все это доставляло мне массу удовольствия.
Джонни пришел неожиданно, но его приходу я очень обрадовалась. В последние несколько дней, как я жила в полицейском городке, мы с ним не виделись, и эта недосказанность между нами беспокоила меня.
– Эсми, я пришел попрощаться.