Я выжгу в себе месть
Шрифт:
Василика на всякий случай принялась припоминать защитные знаки, взглянула на обережный круг, вышитый на рубахе. Этого хватало, чтобы отпугивать слабых. Сильные пока не попадались на пути. Вверху заухали совы. Василика не поверила своим ушам и подняла голову. Да, и впрямь птицы, только слепые, с бельмами вместо глаз, и потрепанными перьями.
– Шептухи, – тихо сказал Вран. – Зазывают шепотом, голосом кого-то близкого тебе, заманивают в ловушки. Сами р-рядом не вер-ртятся.
Василика кивнула. Совиное уханье перерастало в плач, и вот уже она услышала рыдания Калины:
«На
Василика почти поверила, но не позволила себе обернуться. Пусть воют сколько угодно, она-то прекрасно знала, что за алатырь-камнем ее поджидало чудовище. Ходу назад не было, по крайней мере теперь.
Шептухи заливались, как самые настоящие девки-плакальщицы. Василика много раз наблюдала, как те ложились у порога невесты и завывали, умоляя, чтобы молодица не губила себя и не покидала отчий дом. Да уж, многие обычаи оставались для Василики загадкой. Калина качала головой и говорила, что их понимают все, а кто не понимает, те просто глупые. Ягиня же смеялась, отмечая, что люди по своей природе и впрямь глупы, и в этом заключается корень всех бед.
Василика задумалась. А что, если расспросить Кощея об обычаях? Если он старше и Ягини, и даже ее наставницы Кислицы, может, он и вовсе не знает о нынешних обычаях? А вдруг он и про княжества не знает?
Вран затерялся в молочном тумане. Очередной морок, которым ее пытались напугать. Василика сосредоточилась на ощущениях. Как говорила Ягиня, если не веришь своим глазам, то лучше навострить уши. Василика прислушалась и почувствовала, как бьется птичье сердце. Вран находился совсем рядом. А сверху кружили шептухи, голодные и жаждущие теплой крови.
Пришлось положиться на слух. Вдруг запахло свежей выпечкой и земляничным вареньем. Еще один морок. Ее звали, чья-то лапа зацепилась за рубашку, но тут же исчезла, испугавшись обережных знаков. Перед молодицей возникли заросли жгучей крапивы. Василика усмехнулась: хорошо придумали, но ее не обмануть. Преодолевая тревогу, она пошла дальше.
– О, – обернулся Вран, – выпуталась. А я уж думал, пр-ридется объяснять Кощею, что гостья не дошла.
– Мы уже близко? – с надеждой спросила Василика.
– Еще пара лучин пути – и будет половина, – хмыкнул ворон.
С Яшенем вышло бы быстрее. Но конь уже отслужил свое.
Повернув налево, Василика и Вран увидели заросли цветущего камыша. Он оказался таким же ненастоящим, как прежде крапива, но за ним текла речка. С первого взгляда Василика решила, что вода в ней синяя, но, приглядевшись получше, поняла – черно-серая. Темные воды не пели, в них не водились русалки – только жуткие умертвия мелькали у другой стороны берега.
– Мертвая вода, – объяснил Вран. – Купаться в ней можно, если не боишься умертвий, а пить – только когда задумаешь встретить свою смерть.
– Благодарю, – выдохнула Василика. – Ее можно переплыть?
– Если сделать лодку, да. – Вран с любопытством глянул на ведьму. – Но древесины в этом мире не водится.
Василика взглянула на огромные дубы и хмыкнула. Это и впрямь был хороший морок, сильный, как будто сама Морана постаралась.
Василику больше интересовало другое: если каждая ведьма, подобно ей, могла запросто прийти в мир мертвых, почему неживая вода так высоко ценилась? Почему все ворожеи просили Кощея прислать хоть пару капель вместе с Враном? Они даже передавали заговоренные мешочки, которые хорошо хранили водицу и не позволяли ей просочиться наружу. Странные дела! Лучше спросить об этом ворона.
– Тебе пр-росто повезло. – Уставший Вран опустился на голую землю. – Обычно ведьмы, едва зайдя за алатыр-рь-камень, падают замер-ртво.
И Ягиня об этом, конечно же, знала! Знала и все равно отправила Василику сюда. Мигом вспыхнувшая злоба придала молодице сил. В глазах ее полыхнуло смарагдовое пламя.
– Тише, бедовая! – осадил Вран. – Ты и так пр-ритягиваешь слишком много взглядов. Если начнешь вор-рожить, все твар-ри р-разом нападут и р-растер-рзают тебя.
Желание вернуться и высказать Ягине все в лицо было таким огромным, что Василика с трудом заставила себя сдержаться и просто пошла вперед. В мире мертвых время не двигалось, а это означало, что она могла погостить у Кощея совсем немного и вернуться назад.
* * *
Дело оставалось за малым. Кислица всегда повторяла: «Боги жестоки, но справедливы». Ягиня была с ней согласна. Чтобы Смерть не тронула Василику и позволила ей погостить у Кощея, требовалось отдать что-то взамен, а заодно и показать богам, что без Василики порядок у Грани пошатнется.
Ягиня вышла на крыльцо. Погибель никогда не опаздывает и не ждет приглашений. Так было и теперь. Мрак вырывал с корнями деревья, рычал, топал лапами и носился угольным вихрем, порождая одну смерть за другой. Мавки, русалки и лешачата разбежались во все стороны, а те, кому не повезло, уже лежали на траве с остекленевшими глазами.
В последнее время даже вкус ягод отдавал пеплом, а запах хвои и журчание реки вдали навевали тоску. Ягиня прекрасно понимала, что с ней происходит, ведь Кислица ощущала то же самое перед смертью. Остатки сил вытекали вместе с жизнью. Тело держалось лишь благодаря снадобьям. Травами и зельями Ягиня сбивала жар. Приходилось терпеть горький привкус полыни, напоминая себе, что надо продержаться хотя бы седмицу-другую.
Ягиня вслушивалась в хриплые стоны Леса. Мрак продолжал крушить все, что попадалось на пути. Она видела, как летели мертвые головы мавок, как ухмылялось чудовище и требовало новых жертв, приближаясь к ее дому. Ведьма собралась с духом, окинула двор прощальным взглядом.
Не зря она укрепила обережный круг. Мраку его не прорвать, особенно после того, как прольется кровь Ягини. Никто не сможет войти в избу, кроме Василики. Защита была завязана на ней.
Ягиня накинула багровый платок, поправила яшмовое ожерелье и шагнула со двора. Мир за воротами ни капли не изменился, если не считать разрушений и мертвых мавок. Многие деревья по-прежнему стояли на своих местах и простоят еще целую тысячу лет, пока порядок не переменится. Может, и Мрак не бессмертен? Не зря ведь ходят слухи, что старые боги потихоньку умирают, кончаются их силы, а кто придет им на смену – пока неизвестно.