Я выжил
Шрифт:
Интуиция Аслана не подвела. Первый провод на минусовой клемме сидел хорошо, в чем Аслан убедился, подергав его. А вот второй… Как только Аслан взялся за него, он тут же слетел со своего места. Ну вот! Сейчас он утрет нос этим выскочкам! От этой мысли его губы растянулись в блаженной улыбке. Вернув провод на штатное место, вогнав его как можно сильней на клемму, Аслан с важным видом выглянул из-под капота.
– Ну-ка! Попробуй крутануть! – крикнул он водиле.
Тот, хлопнув несколько раз глазами, нырнул в салон и цвиркнул зажиганием. Двигатель
Вокруг места недавней аварии установилась торжественная тишина, нарушаемая лишь ровной работой двигателя. Первым опомнился Халиф. Он с безразличным видом закинул автомат за плечо и сказал:
– Все, двигаем! – однако, немного погодя, добавил: – Ну, студент, ты молодец! Что бы мы без тебя делали?
– Красавчик Аслан! – поддержал Халифа один из братьев.
Аслан улыбнулся.
– Да ладно. Чего там.
Опомнившийся водила наконец тронул своего «коня». Машина снова взвыла своим движком и двинулась с места, жалобно скрипя железом о камни. Отряд поспешил за ней. Никто не хотел оставаться на открытой местности. Слишком жутко было здесь, среди безжизненного каменного пространства.
До лагеря двигались осторожно, просматривая каждый склон, каждую сопку и камень. И лишь только выйдя на финишную прямую – длинный, прикрытый нависающей скалой коридор, почувствовали себя уверенней. Теперь они дома.
У ворот их встретили встревоженные братья. Кое-кто из них даже выбежал за ворота и с тревогой стал расспрашивать о случившемся. Но когда ситуация прояснилась, моджахеды облегченно вздохнули. Зарплата не задерживалась. Хвала Аллаху!
Доковыляв до лагеря, Аслан рухнул в кровать. Очень уж изнурительным и трудным оказался путь обратно. Ведь его организм после ранения еще окончательно не окреп. Скинув мокрые от пота ботинки, он пристроился на мягкой кровати. А через пару минут уже мирно посапывал.
Сегодня ночью ему снова снилась мама и родной дом. Стол-книжка был разложен, застлан самой красивой скатертью и заставлен кучей угощений и напитков. Илья сидел во главе стола в строгом костюме и с серьезным видом осматривал гостей. Рядом с ним суетилась мама. Отец каким-то обреченным взглядом смотрел на сына, изредка улыбаясь и ловя глазами каждое его движение. Гости тоже почему-то не веселились, а сидели грустными, как будто на похоронах, поглядывая то на Пушкарева-младшего, то на его родителей, боясь лишний раз произнести хоть одно слово.
Наконец отец встал из-за стола и поднял наполненную до краев водкой стопку. Он хотел что-то сказать, но слова отказывались повиноваться ему. Наконец отец собрался с духом и печальным голосом начал свою речь:
– Сегодня мы собрались, чтоб проводить моего сына, вашего друга, в дальний путь. Очень печально, что смерть вырвала его из этого прекрасного мира в столь раннем возрасте. Илья был замечательным человеком, хорошим
Отец дрожащей рукою поднял стопку, быстро осушил ее и слегка поморщился. Но была ли это горечь от спирта, Илья так и не понял. Гости тоже подняли свои рюмки и молча осушили их, качая головами в знак согласия со словами отца. А Илья…
Опешивший парень, отказываясь понимать происходящее, попытался возразить. На трясущихся ногах Илья поднялся из-за стола и замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание собравшихся гостей.
– Эй, вы что? Я здесь! – крикнул он. – Мама, батя, вы что? Сашка! Эй, не гоните! Витька! Вы что? Вот же я!
Однако вместо крика из его груди вырывался лишь слабый стон. Внезапный порыв ветра, появившийся невесть откуда, стал отрывать вконец растерявшегося Илью от земли, как будто его тело перестало притягиваться Землей. Его начало относить куда-то в сторону, за спины собравшихся гостей. Илья попытался удержаться на месте. Он уцепился за стул Витьки Жданова – бывшего одноклассника и соседа по дому.
– Витек, привет! Ты что, меня не узнаешь? – крикнул Илья однокласснику. – Это ведь я, Илюха!
Однако Жданов даже ухом не повел. Вместо этого он наклонился к своей соседке – Верке Ивановой – и тихо прошептал:
– Посмотри, какой Илюха на фотографии. Как живой. Жалко, конечно, пацана. Вот тебе и война. Будь она неладна!
– Да, – качая головой, печально проговорила Верка.
– А ведь на его месте мог быть любой из нас. Да и Илюха тут вообще по ошибке оказался. Он ведь в универе учился. С деканом рамсанул. А этот сучара его и вышиб. Вот Илюха и попал в армию.
– Не ругайся! – остановила Вера Витьку. – Мы ведь не на свадьбе.
– Ладно, – кивнул Жданов. – Извини. Но если бы не декан, Илюха сейчас был бы с нами. Так вот.
– Ну да! Ну да! – кивнула Верка.
– Эх, Илюха, Илюха! – вздохнул Витя, поворачиваясь к концу стола. – Хороший ты был пацан!
Витька отвернулся, а Илья посмотрел в сторону места, где он только что сидел, и ужаснулся. В конце стола стояла его траурная фотография, печально перетянутая черной ленточкой. Рядом с ней виднелась одинокая рюмка водки, накрытая кусочком хлеба. Что за наваждение?
– Нет! Нет! Нет! – закричал Пушкарев, отказываясь верить в то, что он был на собственных поминках. – Не может быть! Я ведь живой! Это все полная чушь!
Очередной порыв ветра, дунувший откуда-то со стороны, подхватил бесплотное тело Ильи и понес его прочь от стола. Пушкарев попытался за что-нибудь ухватиться, однако под рукой ничего не оказалось. В отчаянии он замахал руками.
– Нет! Нет! Я живой!
Ветер гнал его, как воздушный шарик, все дальше и дальше от стола в черную бездну. Илья отчаянно барахтался, но помочь это ему не могло. И вскоре темнота поглотила его, окутав с ног до головы своими черными покрывалами.