Я - за улыбку!

Светлов Михаил Аркадьевич

Приближается ночь,

(Неизвестностью черной пугая…

Вот он, Ноев ковчег,

Войдем,

Отдохнем,

Поплывем,

Дорогая!

Нет ни рек, ни озер,

Вся земля —

Как сплошной океан,

И над ней небеса —

Как проклятие…

И как расплата…

Все безмолвно вокруг.

Только глухо стучит барабан,

И орудия бьют

С укрепленного Арарата.

Нас не пустят туда!

Там для избранных

Крепость и Дом,

Но и эту твердыню

Десница времен поразила.

Кто-то бросился вниз…

Видишь, Джэн, —

Это новый Содом

Покидают пророки

Финансовой буржуазии

Детский трупик,

Качаясь,

Синеет на черной волне, —

Это маленький Линдберг,

Плывущий путями потопа.

Он с Гудзона плывет,

Он синеет на черной волне

По затопленным картам

Америки и Европы.

Мир встает перед нами

Пустыней,

Огромной и голой.

Никто не спасется,

И никто не спасет!

Побежденный пространством.

Измученный голубь

Пулеметную ленту,

Зажатую в клюве,

Несет.

Сорок раз…

Сорок дней и ночей…

Сорок лет

Мне исполнилось, Джэн,

Я старею.

Ни хлеба…

Ни славы…

Чем помог мне,

Скажи,

Юридический факультет?

Чем поможет закон

Безработному доктору права?

Хоть бы новый потоп

Затопил этот мир в самом деле!

Но холодный Нью-Йорк

Поднимает свои этажи…

Где мы денег достанем

На следующей неделе?

Чем это кончится,

Джэн,

Дорогая,

Скажи!

1932.

ПЕРЕВОДЫ

ИЗ А. МКРТЧЬЯНЦА

(Армения)

Из воздушного гарема

Унеслась моя поэма…

Черт проснулся спозаранку:

«Где поэма? Где беглянка?»

И зарница озорная

Хитро молвила: «Не знаю!

Не видала, не слыхала,

Только тихо полыхала…»

1

Греческое тело обнажив,

Девушка дрожит от нетерпенья..

Тихо спит мое стихотворенье,

Голову на камень положив.

Девушка сгорит от нетерпенья,

Оттого, что вот уж сколько лет

Девушка, какой на свете нет,

Снится моему стихотворенью.

2

Молодое греческое тело

Изредка хотелось полюбить, —

Так, бывало, до смерти хотелось

Ночью, просыпаясь, закурить.

И однажды полночью слепою

Мимо спящей девушки моей

Я промчусь, как мчится скорый поезд

Мимо полустаночных огней.

3

Дикая моя натура!

Что нашла ты в этой сладкой лжи?

Никакая греческая дура

Тело предо мной не обнажит.

Так однажды в детстве в наказанье

Мать меня лишила леденцов, —

Ничего не выдало лицо,

Но глаза лоснились от желанья.

__________

Молодость слезами орошая

В поисках последнего тепла,